долго рылась в сумочке, ища ключ. Зашла в прихожую и обшарила тумбочку.
Ключа не было.
Она глянула в зеркало – Дурацкая примета – и увидела ключ. В руке.
В цехе, сменщица Татьяна, увидев её, даже испугалась.
– Инна, что случилось? На тебе лица нет.
– Не знаю. Мутит что-то вот здесь – она приложила руку к груди.
– С Олегом что-то?
Её будто током ударило. Гулко застучала кровь в висках, а лицо вспыхнуло, как от ожога.
– Таня, я сбегаю домой, что-то неладно – говорила она уже на ходу.
Квартира была на втором этаже. Руки тряслись, и она никак не могла попасть, ключом, в скважину.
…
Олег стоял несколько минут, ничего не слыша, и не видя. Наконец, придя в себя, медленно пошёл, куда глаза глядят.
Очнулся на площадке, перед дверью своей квартиры.
Когда открывал дверь, что-то перевернулось в сознании, и он увидел себя, откуда-то сверху, за спиной, со стороны правого плеча. Видел, как он вошёл в прихожую, закрыл дверь на ключ, положил ключ на тумбочку, разулся, прошёл в ванну, тщательно и долго мыл руки .. вышел на балкон … снял бельевую верёвку … сложил её вдвое … вышел из комнаты … закрыл дверь … сделал петлю … накинул на шею … встал на колени … привязал другой конец верёвки к ручке. Он смотрел на дверную ручку, на верёвку, тянущуюся к ней от шеи. Верёвка была длинная. Он перевязал, уменьшив длину. Несколько минут стоял, ничего не видя перед собой. И стал заваливаться на бок. Петля, затягиваясь, впивалась в кожу на шее, причиняя жгучую боль и, от боли, он пришёл в себя. И испугался. Дёрнулся вверх, опираясь руками о пол. Но произошло что-то ужасное: перед глазами возникла чёрная пелена, и из этой пелены высунулся уродец, с омерзительной харей, и ткнул в лицо, пылающим факелом! Олег, инстинктивно, вскинул руки, защищаясь, и повис на петле, затягивая её своим весом. Снова дёрнулся вверх, опираясь руками. Уродец высунулся, и ткнул факелом в лицо …
Инна рванула дверь!
Олег, с посиневшим лицом, и вздувшимися венами на шее, хрипел и бился в петле, отталкивая что-то, от себя, руками.
Она метнулась к нему, и подхватив, рывком приподняла, и удерживая одной рукой, другой ослабила петлю.
Он стал приходить в себя, и она развязала узлы на ручке, и сняла с его шеи верёвку.
Произошедшее так напугало, что она, позвонив на работу и сказав, что заболела, попросила отпуск на три дня, в счёт отгулов.
Она никому об этом не рассказала.
О том, что нужно бы сходить к психиатру, даже и мысль не промелькнула.
Олег, и без того неразговорчивый, после этого, замкнулся и ушёл в себя.
Несколько раз Инна пыталась с ним поговорить.
Но Олег, молча, ложился на свою кровать за ширмой, и отворачивался к стене.
Утром, на третий день, когда она заправляла свою кровать, Олег сказал.
– Ты иди на работу. Не бойся. Глупостей больше не будет.
Она застыла с одеялом в руках.
По щекам струились слёзы.
…
Через
