курила. Морщилась, когда курили при ней. И много раз говорила, что не понимает, что за радость в алкоголе.
Или он просто один из тех идиотов, которые настолько заняты собой, что не замечают, что происходит с их детьми?
Он разозлился. Не столько потому, что она что-то там сперла в магазине. Ему казалось, что его связывает с дочерью некая особая близость, а она, оказывается, даже и не думала впускать его в свою жизнь.
– Надеюсь, у тебя есть хорошее объяснение, – сказал он и не узнал свой голос. Хотел, чтобы получилось твердо и внушительно, а прозвучало как…
Она наградила его ледяным взглядом из-под челки и не сказала ни слова.
Директриса наклонилась к Ксении.
– У тебя будет время поговорить с папой, – произнесла она. – Но я настаивала, чтобы он присутствовал при этом разговоре, потому что хочу рассказать, чего ждать в дальнейшем. Ксения, в нашей школе к такого рода проступкам относятся очень серьезно. Запомни, если это повторится, нам придется написать заявление в полицию. Это правило без исключений. Ты понимаешь, что я говорю?
– Да, – буркнула Ксения, не поднимая глаз. – Понимаю.
– Вот и хорошо. И надеюсь, что мы больше не увидимся при таких обстоятельствах.
Директриса повернулась к Тому.
– Спасибо, что пришли.
Нормальные, дружелюбные слова, но прозвучали фальшиво, настолько самодовольна и снисходительна была ее физиономия.
Том и Ксения пересекли школьный двор в полном молчании. Пока они сидели в кабинете у директрисы, снег покрыл землю дециметровым слоем и теперь то и дело попадал в элегантные, надетые к важной встрече ботинки. Уже начинало темнеть, а снег и не думал кончаться.
– Как ты могла совершить такую глупость?
Она промолчала.
– Ты же попадешь в регистр преступников! Ты этого хочешь?
Молчание.
– Ксюша, у тебя впереди вся жизнь, и ты выкидываешь такие идиотские номера. Зачем? Почему? Ты можешь хоть как-то объяснить?
Ксения резко остановилась и посмотрела на него пронзительным взглядом. По щекам ее текли слезы.
– Я вас ненавижу! Тебя, Ребекку, всех! Но больше всего я ненавижу эту проклятую страну. Я хочу домой, в Россию!
Повернулась и побежала. Не прошло и десяти секунд, как ее наклоненная вперед фигурка в рваных джинсах и сапогах «Др. Мартенс» скрылась в равнодушной пелене падающего снега.
Сонни поежился – ветер дул порывами, проникая под куртку. До парковки триста метров, не больше, а он уже замерз. Он только что навестил оперативников – те втиснулись в закрытый микроавтобус в двух кварталах отсюда и уже несколько часов не снимали наушники.
Визит нельзя назвать удачным – его приняли с холодком, и он знал, почему. Сонни никак не удавалось скрыть абсолютное отсутствие интереса к потенциальному изготовителю бомб, которого они пасли.
Вздохнул и сунул руки поглубже в карманы. Острые
