Влекомов это пошутил! – смеялась в трубку Эмилия. А потом стала мямлить что-то непонятное: – Нет, не говорила. Да он не захочет! Какое слово? Ладно, спрошу. Нет, не сейчас, погодя.
Эмилия положила трубку, села и поёрзала.
– Ну, колись! – сказал Влекомов.
– Я чего? Я ничего! – заверила Эмилия.
– Какое слово? Что Ленке надо?
– А! Это… Это она взяла в метро две штуки «Метро», газеты бесплатной. Там кроссворд, точнее, такая загадка.
Отгадаешь – триста тысяч выиграешь! – Эмилия протянула руку к журнальному столику. – Вот! Смотри здесь! Какой-то Макс фон Ригель обещает. Надо послать ответ, а потом разыграют, наверное…
– Понял – повелась на своих родственничков, немцев, – кивнул Влекомов. – Да ещё с «фоном».
– А что?! – вспыхнула урождённая Вальтер. – Немцы – люди серьёзные!
– Если судить по тебе! – улыбнулся Влекомов.
– Мама у меня русская! – оправдалась Эмилия.
– Ты хочешь сказать, что легкомыслие тебе по наследству от мамы перешло? – уточнил вредный экс-супруг.
– Пошёл ты! – воскликнула разгневанная фольксдойче.
Папа Эмилии был поволжским немцем и дал ей имя в честь своей младшей сестры. Эта сестра оказалась в Германии ещё во время войны, и никакого слуха-духа от неё не было.
Эмилия во всех анкетах честно писала: родственников за границей не имею. Правильно делала. Напиши «имею» – потребуют доказательств, в том числе адресок. И к работе в «оборонке» не допустят. А зарплата где? У неё, защитницы нашей. Так что скромность – подруга зарплаты. Хотя многие в нынешние времена со мной не согласятся. Зато я с ними теперь соглашусь.
Был, правда, момент в начале совместной незаконной жизни Влекомова и Вальтер, когда Эмилию, тогда работницу одного из филиалов подводного КБ «Рубин», пригласили в «Большой дом» и показали письмо.
Тётушка Эмилия из Дортмунда, не братской ГДР, а небратской ФРГ, разыскивала племянницу в городе Ленинграде.
– Что мне за это будет? – спросила испуганная Эмилия.
Органы добродушно засмеялись.
В результате переговоров на четвёртом этаже БД тётушке Эмилии стало известно, что ни о каких её родственниках, кроме умерших, официальным властям СССР не известно.
А блаженный период застоя продолжался ещё более десяти лет.
– Учти: выгнать меня не так просто! Тем более, ещё столько вкусного не съедено! – предупредил Влекомов. Эмилия бессильно поникла головой, а Влекомов вернулся к прежней теме:
– Дурёхи вы! – проникновенно поведал он. – Кто станет дарить такие деньги за какую-то глупую загадку?! Как думаешь, чего этому «фону» надо от вас?
– Он ничего не просит, только отгадать, – промямлила Эмилия.
– Деньги ему нужны! – членораздельно произнёс Влекомов. – Даже если он кому-то эти обещанные триста тысяч отдаст, ему их надо у кого-то взять. Не своими
