Как сама ко всему этому относишься? Надо рожать, дочка. Какие могут быть мнения и сомнения?
– Пап, все упирается в финансы. Сейчас меня не возьмут на работу даже с этим дипломом, а значит, не будет ни выплат, ни пособий.
– Дань, ты о чем говоришь? У тебя три мужика в семье. Правда, от меня в финансовом плане толку мало, но я могу быть нянькой, прачкой, кухаркой. Прорвемся, сестра. Папа с Владом помогут.
– Не думаю, что Влад обрадуется этой новости. Я ему вместо благодарности за учебу, за которую он заплатил круглую сумму, такой хомут на шею одеваю. Он не собирается жениться?
– Не велики его деньги. Ты о них не думай. Идея была его, здесь спора нет, но деньги были наши общие, еще и дед его добавил. Не обрадуется – его дело. Ты первым делом, дочка, сходи к доктору и делай то, что он советует. Со своим университетом реши все дела. Такие бумаги, как эта, за красивые глаза не дают. Сколько сил и нервов ушло, а нам здоровый ребенок нужен. Пока малыш не родиться, все остальные вопросы и проблемы уходят на второй план, – сделал вывод отец. – Времени у нас на все хватит, но только после родов.
Они завтракали, достав из холодильника деликатесы, которые мужчины приготовили к празднику. Влад приехал около десяти утра с букетом и тортом, когда отец и Санька отправились в магазин за продуктами, чтобы пополнить запасы. До Нового 2004 года оставалось три дня. Они не ждали приезда сестры и дочери, и собирались провести праздник вне дома. Теперь праздник состоится дома в кругу семьи.
– Привет! – целуя Дашу в щеку, сказал Влад и протянул ей цветы. – Рассказывай, как дела, – раздеваясь в прихожей, говорил он. – Я мало что понял из информации Саньки.
– Проходи в мою комнату. Дождемся папу с Санькой, будем чай пить, – ставя цветы в вазу, говорила Даша. Ей так хотелось оказаться в его объятиях. Но, как потом рассказать о том, чего он не ждет? Она уселась на кровать по-турецки и протянула ему диплом. – Держи.
– Даша, какая ты умница. Я от тебя этого не ожидал, – говорил он, пытаясь ее обнять.
– У меня еще много новостей, которых ты не ждешь, – грустно сказала она, уворачиваясь от его объятий.
– Ты можешь мне доходчиво объяснить свое отношение ко мне? Что изменилось между нами? Почему ты такая колючая? Тебе радоваться надо успехам, возвращению, а ты… Ты перестала мне звонить, когда услышала женский голос. А ты помнишь, в какое время ты звонила? Припомни, будь добра, прибавь разницу во времени. Я могу тебе напомнить: твой звонок прозвенел в 17:15, а у нас в это время летучка, на которую мы не берем телефонов. Ты об этом знала. Даш, может, хватит ревности? Дай я тебя обниму по-братски, без тесных объятий. Я очень скучал, – говорил он, обнимая ее за плечи и прижимая к себе. – Что мне сделать, чтобы заслужить прощение?
– Я получила гранд на следующий учебный год, – как-то равнодушно сказала Дарья.
– Ты меня сейчас добить хочешь? Рассказывай: за что, когда, каким образом? Моя ты умница! Проделав огромную работу, утерла нос не только мне, – говорил он, и ей казалось,
