и непослушанием явно пошла в деда.
– Ты, конечно, молодец, Сашка… Все вы молодцы – тон патриарха стал более серьёзным. Он распрямил плечи, приподнял голову, взгляд слепых глаз устремился в невидимые дали. – На долю нашей семьи пришлось тяжкое испытание, и мы прошли его с честью. Да, понесли потери – земля тебе пухом, Николай – но всё же доказали, что лучшие. Не совру, если скажу, что счастлив. Ну насколько может быть счастлив старый пень вроде меня с Костлявой за спиной, – он усмехнулся. – Очень надеюсь, что молодое поколение, – его лицо повернулось в сторону Юли. – Молодое поколение вырастет в мире без войн и крови.
Все присутствующие закивали. Последняя крупная война у Чесноковых отгремела в девяностые, после чего наступили сытные и спокойные нулевые. Более пятнадцати лет мира и спокойствия, пока не началась заварушка с Яранскими. Война, прогремевшая как гром среди ясного неба, напомнила, как хрупка человеческая жизнь и как иллюзорна мирная жизнь.
Чесноков-старший отпил из стоявшего рядом стакана и продолжил:
– Сегодняшние переговоры положат начало мирной эпохи в жизни нашей семьи. Саша, ты должен привести наших гостей к послушанию. Но и не дави сильно. Дай им понять, что мы можем сокрушить их в любой момент, но не хотим продолжения войны и желаем закончить дело миром… – он закашлялся, из его рта на столешницу полетели прозрачные капли. Сидевший рядом Черепанов постучал его по спине. – Спасибо, Лев. Совсем я сдал… Так и о чём это я? – Чесноков-старший задумался и опять посмотрел на Юлю. – Когда я внуков увижу, девчонка? Когда ты учёбу закончишь?
– Не знаю! – та показала деду язык. – Папа говорит мне идти на второе высшее!
– Тьфу, молодёжь, – пробурчал Чесноков-старший. – Вся жизнь так и пройдёт за учёбой. Мне вот восьми лет в третьей Московской гимназии хватило с лихвой. А потом я работать пошёл. Вот было время! Ни интернета, ни телевиденья, ни машин! А сейчас? Выйдешь на улицу – и ни одной лошади, одни машины! Прощай экология…
Он что-то забормотал под нос, уже совсем неразборчиво. Александр Чесноков-младший тяжело вздохнул. Отец и без того сильно сдал в начале нулевых, но всё равно решил лично участвовать в боевых действиях. За что и поплатился. «Речь» спасла его от смерти, залечила рану, но рассудок и здоровье в полной мере не восстановила. Провалы в памяти, внезапная сонливость – и это лишь неполный перечень недугов, терзавших патриарха.
Громко всхрапнув, Чесноков-старший пришёл в себя.
– Охо-хо… Я опять заснул? Вот же пень! – ругнулся он на себя. – Ладно, не буду вас больше учить, чай не маленькие, – патриарх махнул рукой. – Надеюсь, я уже сказал что-то умное и мотивирующее. А если нет, сами додумайте. Давайте уже расходится. У меня, кажется, давление подскочило. Надо лекарство принять.
Дрожащими руками он извлёк из кармана пиджака коробку с таблетками.
Александр Чесноков-младший нажал кнопку под столом. В помещение вошла сиделка, ожидавшая
