несколько месяцев. Но с тех пор я никак не могла забыть эту девочку, обратившую мое внимание на то, что мне следовало знать и помнить всю свою жизнь.
А вот что касается таких людей, как Надя, которые гордятся отсутствием расовых предрассудков и своим политкорректным «дальтонизмом», то все, что они в конечном счете видят, – это как раз цвет кожи. Надя представила меня своему бойфренду не потому, что мы оба любим рисовать или оба слушаем «Депеш Мод» – либо просто из вежливости. И мы с Карлосом прекрасно понимали это.
Но до Нади так ничего и не доходило. Она вовсю щебетала, стоя между нами, хвасталась знакомствами с какими-то известными, как ей казалось, людьми, словно я должна была их знать, то и дело цитируя хип-хоповые песни. Карлос перехватил мой взгляд и легонько, пока его подруга не видела, пожал плечами. Потом посмотрел на свою Надю с нескрываемой нежностью, но тем не менее наконец-то остановил ее неуемную болтовню, укоризненно пробормотав:
– Малышка!
Явно смущенная, Надя рассмеялась:
– Что?
– Если ты не позволишь мне съесть хоть кусочек этой еды, я упаду в обморок.
– Карлос много тренируется, – доверительно сообщила Надя, когда ее парень принялся опустошать фуршетный стол. – Он всегда голоден.
От необходимости комментировать это замечание меня спасла возникшая в гостиной суматоха. Я все еще следила за Алексом Кеннеди уголком глаза. Он по-прежнему стоял у камина. А вот мужчина, с которым Алекс разговаривал, вдруг повысил голос, его руки взметнулись вверх, жестикулируя, указывая. Обвиняя.
Драма в доме Патрика разыгралась не впервые; устрой вечеринку для кучи гомиков – и по полной программе достанется всем, как любил повторять он сам. Я не была единственной, кто обернулся на шум и стал наблюдать за разгоравшимся скандалом. Но Алекс, вместо того чтобы вступить в перепалку, лишь покачал головой и поднес к губам стакан с пивом.
– Ты… ты такой придурок! – кричал собеседник Алекса, и его голос истерически дрожал, заставляя меня ощущать одновременно и сочувствие, и смущение. – Не знаю, что я в тебе нашел, почему никак не могу от тебя отвязаться!
Мне-то было довольно легко понять, почему бедняге не удавалось выкинуть этого красавчика из головы. Алекс Кеннеди казался горячим, аппетитно дымящимся лакомым кусочком – ну просто ням-ням, пальчики оближешь! Он так и стоял на месте, спокойно, с достоинством встречая очередной стремительный поток оскорблений и упреков, до тех пор пока наконец обиженный визави не бросился прочь в сопровождении нескольких кудахчущих друзей. Весь инцидент длился от силы несколько минут и привлек внимание лишь небольшого числа присутствующих. Это был далеко не самый волнующий и драматичный спор из всех, что когда-либо сотрясали сборища Патрика, и, вероятно, к концу вечера все забыли бы об этом конфликте – кроме, разумеется, двух участвовавших в нем мужчин.
Ладно, и меня тоже.
Я была очарована.
Ему
