style="font-size:15px;"> – Буду польщен.
Книппер прижала руки к груди и проникновенно прочитала действительно прекрасные строки:
Люблю, о, ночь, я погружаться взором
В безоблачность небесной глубины.
Какая чистота! Как с вышины
Ласкаешь ты лазоревым убором!
Ты так светла, что меркнет лик луны,
Пустыней горнею плывя дозором,
И сонмы звезд бледнеющим узором
Двойной зари сияньем спалены.
О, нежная. Прозрачно-голубая!
Гляжу, с тебя очей не отрывая,
Лицом к лицу пред тайною твоей.
Дай от тебя, о, ночь, мне научиться
Средь дольной тьмы душою становиться,
Как ты сама, все чище и светлей!
Гости в искреннем порыве захлопали в ладоши:
– Какие замечательные стихи.
Соколов согласился:
– Всяким бальмонтам и брюсовым далеко до К. Р.!
Великий князь был растроган.
– Я эти стихи написал в нынешнем июле, когда был в Новгороде, ушел один ночью гулять. Кругом меня все спало, и я загляделся в эту беспредельную глубину неба, и вдруг по его черному бархату прокатилась яркая огненная комета. С необыкновенной и прежде не испытанной силой я ощутил всю пугающую беспредельность космоса. Вернулся в дом, сел за стол и почти сразу, без помарок записал.
Соколов сказал:
– Пьем за великого князя и за великого поэта, дорогого К. Р.!
Дружно осушили бокалы. За столом сделалось уютно. Званый ужин пошел далее как по маслу.
Любовь и революция
Мудрость секретного сотрудника
На другой день Азеф отправился в Добрую Слободку, что между Чистыми прудами и Садовой-Черногрязской.
Супруги Аргуновы жили в большой, удобной квартире на третьем, последнем этаже старинного кирпичного дома с телефоном и водопроводом.
Жена Аргунова, Мария Евгеньевна, крупная женщина с обширным бюстом, чистым, белым лицом, – дама из тех, которых называют русскими красавицами. Она радушно улыбнулась:
– Какой приятный молодой человек! Я много слыхала о вас положительного! Как вас прикажете называть?
Азеф важно кивнул:
– Называйте меня просто – Иван Николаевич.
– За стол, за стол, – заворковала Мария Евгеньевна. – Грибки, селедочка с горячей картошкой, прошу!
Аргунов плотоядно потер ладоши:
– Мамочка, эта закуска провокационная, кхх-кхх!
Мария Евгеньевна подозрительно посмотрела на мужа:
– То есть?
– Провоцирует выпить! Под такую закуску по рюмочке чистой пропустить – эх, восторг чувств… Ну, мамочка, не жмоться, в честь гостя поставь графинчик.
– Вот, кувшин пива стоит!
– Пиво микробы не убивает, а размножает! Принеси графинчик, мамочка…
Азеф поддержал:
