потрясенной Нофар.
Нофар подошла к зеркалу; перед ней стояла совершенно другая девушка. Продавщица нарядила ее в сиреневый шифон, и голубые глаза Нофар поголубели еще больше. Из выреза загадочно выглядывали выпуклости грудей, в осанке вдруг появилось что-то аристократическое. Но стоило Нофар взглянуть на цену, как глаза у нее округлились от ужаса. Две тысячи шекелей! И это со скидкой! А у нее в рюкзаке только двести пятьдесят пять… Нофар вспомнила, как звякали монеты, когда продавщица переносила ее рюкзак, чтобы тот не загораживал проход в примерочную. Да и вообще, как она наденет свой убогий школьный рюкзак на ласкаемые шифоном плечи? Как будет ковылять с ним на спине в туфлях, которые специально принесли из соседнего магазина – в тон платью? Она пошла в примерочную и спешно сняла роскошный наряд, но тут появилась дизайнер:
– Упаковать?
Нофар хотела было сказать: «Нет» – но та протянула руку, схватила платье, умело его сложила и сунула в разноцветный пакет.
– Только не забудьте напомнить продюсерам, чтобы поблагодарили в титрах наш магазин.
И вот Нофар снова оказалась на улице. В руке у нее был пакет с платьем, а в рюкзаке по-прежнему лежали двести пятьдесят пять шекелей, которые никто и не подумал с нее взять. Нофар пошла на автобусную остановку. Голова у нее кружилась.
Ждать не пришлось ни секунды. Как только Нофар подошла к остановке, рядом с ней затормозил автобус и открыл двери. Они были оранжевые. Как будто это был не автобус, а огромная тыква.
В приемной телестудии сидели гости передачи, ждавшие своей очереди. Среди них был отставной генерал. С тех пор как он вышел в отставку, прошло уже двадцать лет, но каждый раз, как ситуация на севере страны обострялась, его приглашали на телевидение. В двух стульях от него женщина-врач, задрав вверх подбородок, повторяла про себя главные тезисы выступления: очень важно привиться еще в начале осени! грипп особенно опасен для стариков и детей! По правде говоря, эпидемия гриппа волновала врача даже меньше, чем генерала – минометные обстрелы на северной границе. Гораздо больше ее волновал вопрос, будет ли сегодня смотреть телевизор Михаэль Шустер, узнает ли он ее (если будет) и пожалеет ли об их скоропалительном разрыве восемь лет назад (если узнает). Генерал поглаживал бороду и надеялся, что сегодня телевизор будет смотреть министр обороны. Если нет, то, может, хоть кто-то из помощников проинформирует его, какой глубокий системный анализ сделал отставной генерал и каким глубоко системным человеком является он вообще, и, возможно, тогда министр пожалеет, что не назначил генерала начальником Генштаба, когда еще была такая возможность.
Возле кофейного столика с одноразовыми стаканчиками стояла третья гостья передачи – актриса, у которой завтра в Национальном театре был моноспектакль. Она думала о том, не забудет ли домработница-филиппинка включить телевизор в то время, в какое она просила, и развернуть сидящую в кресле мать лицом
