печеньем, корова глупая, и поживей!
Он протянул ей купюру в двести шекелей, и Нофар рефлекторно – как курица, которая и с отрубленной головой еще несколько секунд продолжает бегать, – взяла ее. Продолжая совершать привычные движения, она наполнила рожок мороженым, мгновение спустя осознала, что человек по ту сторону прилавка ее обезглавил, уничтожил как личность, – и, бросив рожок на пол, выбежала из кафе.
3
Уличные кошки несколько раз похотливо взвыли и собрались было возобновить прерванное недавно совокупление, но тут во двор снова вбежала продавщица мороженого. Она промчалась мимо кошек и понеслась к туалету. Длиннохвостые проводили незваную рыдающую гостью злобными взглядами, но та была слишком расстроена, чтоб их заметить. В ушах у нее все еще гремели слова посетителя. Слезы щипали глаза и нос. Подступали к горлу. Подумать только! Он все это ей говорил, а она стояла, слушала и молчала! Даже мороженое ему чуть не дала! Ну не дура?! Сейчас ей хотелось только одного: исчезнуть. Самые ужасные слова, которые раньше она говорила себе сама, – уродина, бровастая, прыщавая, жирная, никто тебя не захочет – эти слова только что сказал ей другой человек. В действительности Нофар была созданием вполне симпатичным; однако, втайне ненавидя себя, не сомневалась, что мужчина у прилавка сказал вслух то, что думали о ней все – клиенты за столиками, одноклассники, отец, мать, сестра. Нофар страшно хотелось где-нибудь спрятаться, но единственным местом, которое пришло ей в голову, была та самая вонючая кабинка, из которой она незадолго до того вышла. Еще мгновенье – и Нофар оказалась бы там, в надежно защищенной от внешнего мира, обложенной плиткой утробе, втиснувшись меж мусорным бачком и унитазом с поднятой крышкой… Но тут ее схватила сильная рука.
В последующие недели Авишая Милнера вновь и вновь будут спрашивать, что заставило его последовать за побежавшей в туалет малолеткой из кафе-мороженого, и он будет настаивать, что всего лишь хотел потребовать у нее сдачу с двухсот шекелей, которые он ей дал и которые, как он считал, она унесла с собой. Но бесстрастные факты будут свидетельствовать против него: девочка не уносила двухсот шекелей с собой в туалет, они так и остались лежать на прилавке. Авишай Милнер, правда, будет решительно утверждать, что не видел на прилавке купюры, когда побежал за девочкой, но его утверждение, как и прочие детали этой истории, померкнет в сравнении с впечатлением, которое произвел вопль, изданный девочкой, когда Авишай Милнер схватил ее за руку. Парень-кассир из магазина одежды поднял голову; складывавшая рубашку рыжеволосая продавщица перестала ее складывать; уличные кошки удрали с замусоренного двора; сидевший на подоконнике четвертого этажа Лави Маймон понял, что прыжок придется снова отложить. Нофар Шалев оглянулась на Авишая Милнера, который ее сначала оскорбил, а теперь схватил за руку, и закричала что было сил.
Некоторые изменения происходят медленно. Геологическая эрозия, например, растягивается на десятки тысяч лет. Вода и ветер делают
