всегда плюётся во время беседы; пускай напротив сидит Билли Дав – она подслеповата и ничего не заметит. Отпихнув локтем Терри, лезу в его блокнот и собственными чернилами начинаю рисовать стрелки, соединяя Джин Харлоу, Лона Чейни-старшего и Дугласа Фэрбенкса-младшего. Подобно Кнуту Рокне в преддверии футбольного матча, обвожу в кружок имена Гилды Грэй и Хэтти Макдэниэл, а Джун Хэвер вычёркиваю.
– Значит, она опять голодает? – любопытствует Терренс Терри, наблюдая за моей работой. – Влюбилась, что ли?
А сам, развернув бумажный пакет, вынимает полную горсть миндаля в глазури пастельных тонов – розоватого, зеленоватого, голубого – и запускает их в рот.
– Голодовки – это полбеды, – отвечаю я. – Она ещё и гимнастикой занялась.
Иными словами, тренеры подсоединяют электрические провода к жалким остаткам мускулов на её теле и пропускают по ним разряды, имитируя участие жертвы-клиентки в скачках с препятствиями под ударами непрерывной грозы. Для фигуры – недурно, а вот причёска страдает.
После каждого подобного издевательства мисс Кэти велит побрить себе ноги, отбелить зубы и отодвинуть кутикулы.
– А кто её новое увлечение? – интересуется Терренс Терри с набитым ртом. – Ты его знаешь?
В это мгновение сбоку от электрической плиты звонит настенный телефон. Я поднимаю трубку, спрашиваю:
– Алло?
И жду.
Кто-то жмёт кнопку звонка у парадного входа.
Мужской голос произносит:
– Скажите, мисс Кэтрин Кентон дома?
– А кто на проводе? – осведомляюсь я.
Дверной звонок поёт ещё раз.
Из трубки доносится:
– Это домработница, Хэйзи? Меня зовут Уэбб Уэстворд. Мы встречались несколько дней назад, в мавзолее.
– Простите, – бросаю я. – Боюсь, вы ошиблись номером. Это государственная резервация для криминально беспечных дам. И прошу вас больше сюда не звонить.
Разговор окончен, трубка повешена.
– А ты всё та же, – тянет пятый «отбывший». – Грудью стоишь на защите Её величества.
Обводя в воздухе линии, петли и точки просачивающихся слов: «Дражайшая Кэтрин, истинная любовь НЕ в дали, протяни лишь руку», моё перо составляет из них на чистом листе: «Заеду в субботу, в восемь. Нагрянем куда-нибудь пропустить по стаканчику?»
Потом чуть ниже: «Надень что-нибудь шикарное».
И подпись: «Уэбстер Карлтон Уэстворд Третий».
Все мы в той или иной мере существуем в её тени. Как ни крутись, как ни бейся, в некрологе напишут лишь: «пожизненная компаньонка кинозвезды Кэтрин Кентон» или «пятый супруг легендарной актрисы Кэтрин Кентон…».
Набив руку, я безупречно копирую оригинал, только в конце – тем же почерком, под тем же наклоном – вывожу другую дату. Вместо субботы – пятницу. Складываю новое послание пополам, прячу в конверт с надписью «Передать мисс Кэтрин», облизываю
