когда увидел такую красоту, даже вскочил.
– Ты больна?
И не позволил отдать положенный поклон, сразу указав на стул.
– Просто тяжелая ночь, ваше величество. Не беспокойтесь.
Я подняла взгляд и окаменела: напротив сидел Хансо-ран.
Сердце вздрогнуло и забыло, как биться. Но я справилась. К счастью, работа с животными учит собирать себя в кучу и действовать на опережение.
Он приветствовал меня наклоном головы. Нарочито спокойно ответила тем же и повернулась к Императору, готовая выслушать причину столь поспешного вызова. И от души надеялась, что она не в ёнмиране, пожирающем меня взглядом.
Сидеть рядом с ним было неуютно. Тоска никуда не делась, напротив, стала еще сильнее оттого, что ни прикоснуться, ни поговорить даже как следует. Но я поймала себя на мысли, что больше не думаю о замужестве. Осознала четко: ни второй женой, ни тем более наложницей не стану. Лучше вот так… А потом, говорят, время лечит. Вот и проверим.
И все-таки что-то было не так. Быстрый взгляд искоса заставил похолодеть: лицо Хансо-рана застыло маской. А еще оно очень напоминало мое собственное: заострившиеся черты, такие же синяки под глазами. Отдача? Где-то я слышала, что приворот может ударить по тому, кто его навел.
Но все оказалось гораздо страшнее.
– Демоны вышли из леса раньше, чем их ждали. На целых три года раньше.
В голосе Императора звучала обреченность.
Я уже слышала об этих тварях. Они приходили из леса, что покрывал подножье Седой горы. Местные почитали её и раз в год устраивали жертвоприношение для Старца, её духа-хранителя. Но это не уберегало от чудовищ. Раз в несколько лет бесчисленные стаи вырывались из тьмы, и горе тем, кто оказывался на их пути.
В этот раз не повезло сестре Хансо-рана. В недобрый час решила она навестить родителей. Все, что осталось от неё – окровавленный кусочек накидки да погремушка маленького сына.
Войска поднялись на защиту мирного населения. Но демоны сметали заслоны, уничтожая целые деревни.
– Оружие против них бессильно. И заклинания – тоже. Я приказал Жрицам по всей стране день и ночь молиться Хранителям. Но это не помогает.
Отчаяние захлестывало Императора, как нежданное цунами. Но я смотрела не на него.
Хансо-ран пытался держаться достойно. Так как подобает ёнмирану. Но в резких складках губ притаилась ярость, а в глазах штормовым океаном плескалась боль.
– Я обязан защитить свой народ, – продолжал Император. – Ёнминары отправляются в те края, а заодно… – он повернулся к Хансо-рану, – передай своим родителям мою скорбь. Говорят, твоя сестра была красива и добродетельна.
Хансо склонил голову. Спокойно, словно речь шла о чем-то обыкновенном. А я испугалась. Он едет мстить, а значит, может наступить момент, когда ярость захлестнет с головой, заставит забыть о том, что он – человек, и тогда сидящий в нем демон вырвется наружу.
Об этом думать не хотелось. И, хотя я слабо себе
