нас обучаться искусству управления собаками. Вместо этого, мы вынуждены подчиняться сумасбродной девчонке! Ребенку!
Надо же! А я думала, он послушный!
Куён стояла чуть в стороне. А на лице читался неподдельный интерес – незадачливые подчиненный её не видели. Кажется, девочка догадывалась, что будет дальше. Эта хитрюга слишком хорошо меня знала.
– И вы недовольны? Ну что же…
Погонять парней по видам центральной нервной системы? Или… нет, Куён сама в этом путалась, чувствуя собак скорее интуитивно. Пожалуй…
Я повернулась к Ланху:
– Типы конституции. Быстро!
– Нежный, сухой, крепкий, грубый и сырой… – отбарабанил он как по написанному.
– Какой вид высшей нервной деятельности соответствуют грубому типу конституции? – Тут же, без перерыва, спросила у стоящего сразу за Ланху.
– Что мнешься? Нрав какой у собаки?
Взгляд стал осмысленным:
– Спокойный, уравновешенный… Движения немного ленивые, очень медленные… Команды запоминает тоже медленно и…
– В общем, все, как и у тебя. Это сырой тип. Тогда… цикл развития блохи! Быстро!
Парень молчал. Я перевела взгляд на его соседа:
– Этот же вопрос!
Они не ожидали экзамена. Но в основном справились. Даже тот, кто путался поначалу, потом выправился, отвечая почти правильно. Их мучительница сияла. Я ответила ей улыбкой:
– Не вижу причин менять вам наставника. Куён превосходно справляется с задачей. Что касается практики…
– Простите, Учитель, – не выдержала девочка. – Что касается практики, то я знаю, кто ближайшие десять дней возьмет на себя уборку выгула и вольеров.
Вот мартышка злопамятная! Оставив её разбираться с опешившими парнями, я направилась в дом. Настроение стремительно улучшалось.
Ровно до той поры, как я осталась одна.
Огонек свечи отражался от начищенной медной пластины в форме бабочки, кидая дополнительные отблески на свитки. Я читала строчку за строчкой, но не понимала ни слова. Перед глазами стоял Хансо-ран, а в ушах звучало признание:
– Я женился.
Заботы не смогли стереть из памяти тихого голоса. И всю ночь я провела у окна, глядя на звезды. Когда-то мы смотрели на них вдвоем. Кажется, целую вечность тому назад.
Солнце погасило мерцающие огоньки, словно свечи задуло. Едва восточный край неба посветлел, вошла служанка.
– Госпожа, пора…
И осеклась, увидев пустую кровать.
– Да, пора, – тело затекло от неподвижного сидения на полу. – Умываться, завтракать и одеваться!
Деревянный чан с горячей водой уже ждал. Пока сохли волосы, подали завтрак. Я съела лишь несколько ложек несоленого риса и запила парой глотков воды – Совет мог затянуться, а отлучаться от дверей Зала до того, как позовут, нельзя. Даже в туалет.
По этому
