пол, его шея была вывернута под неимоверным углом, а лицо буквально смято.
– Пойдем, – подойдя к мальчику и протянув руку, произнес Молот.
Мечислав-младший неуверенно ухватился за ладонь и поднялся.
– А мой брат? – нерешительно спросил он.
– О нем позаботятся. Все будет хорошо. Если хочешь, он будет жить с нами.
Мальчик отрицательно покачал головой.
– Они не любили меня, только мама, но я не хочу, чтобы он страдал.
– Обещаю, мы найдем ему другую семью. Пойдем отсюда. Маха, как слышишь меня?
– Слышу хорошо, – раздался в наушнике голос Гали.
– Операция закончена. Фарк мертв. Как у вас?
– Сопротивление подавлено, сдались четыре человека, еще трое раненых без сознания. Потери – один двухсотый из группы Композитора. Заканчиваем освобождать штурмовиков и рабочих, их заперли на складе сырья. Почти три тысячи человек прикладами затолкали в комнату, они чуть ли не друг на друге стояли.
– Заканчивайте, я поднимаюсь.
– Есть, Мечислав Дмитриевич, – отчеканила девушка.
– Подожди секунду, – попросил майор у Мечислава и быстро стал одеваться в штурмовой комбинезон.
– А у меня будет такой же? – восхищенно разглядывая Молота, спросил мальчик.
– Будет, – улыбнулся Мечислав. – Но его надо заслужить, а для этого нужно много тренироваться, быть сильным и честным.
Мальчик серьезно кивнул.
– Я заслужу.
– Обязательно, – уверенно заявил Молот. – Ну что, пошли?
– Пошли, только мне надо зайти домой, там осталась вещь, которую дала мне мама. Мы зайдем?
– Конечно, ты заберешь все, что тебе дорого, – согласился Молот. – Твоя мама была великой женщиной.
– Ты любил ее?
– Я очень сильно любил ее, но когда вернулся, понял, что она изменилась, она…
Мальчишка всхлипнул.
– Она изменилась. Я помню, как она рассказывала о тебе, потом вспоминала все реже и реже, стала жестче. Война изменила ее.
Молот опустился на колено и аккуратно обнял мальчика, штурмовой комбинезон усиленный искусственными мышцами был не предназначен для подобных объятий, поэтому это приходилось делать очень осторожно.
– Я обязательно расскажу тебе о ней, я расскажу, какой она была, когда мы были вместе.
– А как мне тебя называть? – растерянно спросил мальчишка.
– А как ты хочешь? – растерялся майор.
– Можно, я буду звать тебя папой? Я никогда не говорил такого Фарку, а он никогда не любил меня как сына.
– Конечно, называй, – слегка дрогнувшим голосом, произнес Мечислав. – Пойдем, нас ждет транспорт, пора возвращаться домой.
Едва сокол приземлился на бетонке перед воротами ковчега, как из них выбежал Крейсер.
– Новости знаешь? – влетев салон, поинтересовался
