Я сплёвываю и ускоряю шаг. Она, не отставая, идёт рядом, ступая своими длинными ногами, обтянутыми колготками в сеточку.
– Зайдёшь ко мне на чай? – вдруг предлагает она.
– Вот так сразу? – я останавливаюсь.
– Да, – у неё чудные васильковые глаза, – это одно из преимуществ нашей семьи. Мы все свободно, без ограничений, можем заниматься любовью друг с другом.
– Любовью? – вновь закуриваю я. – Или сексом?
– О! – Она кокетливо смеётся. – Да вы романтик, молодой человек! Если вам угодно – сексом! Мы же семья.
Она кладёт свою ладонь на мою. Сигарета вновь намокает и тухнет. Я отдёргиваю руку:
– Спасибо, инцест не интересует.
II
Дождь превратил мир в монолитную бурлящую стену, и добавившийся к нему густой туман разукрасил её в белёсые тона с сизыми узорами. Казалось, тает невообразимых размеров сахарное изваяние, колосс прошлой жизни, и на его месте вот-вот должны вырасти новые могучие идолы. С затянутого непроглядной мглой неба колючими стрелами устремляются вниз водяные стрелы, отчего вся земля походит на кипящую лаву, вздувшуюся мириадами крохотных вулканов.
Я ступаю на пешеходный переход, тщетно пытаясь рассмотреть сигнал светофора. Наконец, решившись, бросаюсь через дорогу.
Слышится визг тормозов. Перед моими глазами двумя мутными маяками вспыхивают автомобильные фары. Из тумана вырастает стальная туша. Меня чуть не сбила машина «скорой помощи». И вызывать бы не пришлось.
Я так и стою. Посредине дороги, а из «скорой помощи» выскакивают двое. Крупный, усатый мужчина и невысокая блондинка. Оба в медицинских халатах. Что-то кричат мне.
– Вам нужна помощь? – наконец, доходит до меня.
– Нет, нет, – твержу я.
И вот мы сидим на скамейке. Я и медсестра. Усатого нет. Машины «скорой помощи» тоже. Я говорю:
– А где ваш коллега?
– Уехал.
– Как? Бросил вас в такую погоду?
– Я живу рядом, – улыбается блондинка.
– Выпьем?
Она открывает свой кожаный чемоданчик. Достаёт бутылку коньяка, шоколадку и два стаканчика.
– Вы джинн? – говорю я.
Она хохочет. Разливает коньяк по стаканчикам. Мы пьём. Ещё и ещё. Ливень не прекращается. Её ступни становятся бледно-синими.
– Это от босоножек, красятся, – поясняет она.
– Я собирался в бар. До встречи со «скорой помощью», – говорю я.
Промокшие, но счастливые мы вваливаемся в бар. Бармен с вечно уставшим лицом ставит два бокала пива на плексигласовую стойку. Вся она покрытыми чёрными пятнами от сигарет. Как лёгкие человека от никотиновых смол.
Я рассматриваю свою спутницу. Нину. Забавно, но она в форме медсестры. Наверное, со стороны мы смотримся, как два порноактёра, заскочившие пропустить по стаканчику в перерывах между съёмками.
Блондинка, невысокая и полная. Пухлые, словно созданные для минета, губы. Влажные,
