опыту Бековича, выяснив, что тот выделял курьерам по 10 руб., что, по мнению дипломата, было слишком мало [Беневени, 1986, с. 34]. Самарский купец Данила Рукавкин, во главе торгового каравана побывавший в Хиве в 1753 г., в своих записках по итогам поездки отметил, что двигался фактически по пути, проложенному и описанному Бековичем [Рукавкин, 1776, с. 212]. Также и участники хивинского похода 1873 г. двигались по пути Бековича-Черкасского [Хивинская экспедиция, 1874, с. 9].
Любопытно, что на опыт Бековича ссылались не только дипломаты, военные и путешественники, но и экономисты. Так, например, генерал С.А. Хрулев, как и Н.Н. Муравьев-Карский, который был героем Крымской войны, но в дальнейшем занявшийся предпринимательской деятельностью, с конца 1850-х годов разрабатывал (и в 1863 г. опубликовал) проект по созданию Товарищества для развития торговли со Средней Азией. Указывая места для потенциальных торговых факторий, он ссылался на опыт А. Бековича, который еще в 1716 г. построил укрепление в Балханском заливе, на восточном берегу Каспийского моря [Хрулев, 1863, с. 36].
Остатки укреплений А. Бековича, оставленных русскими и уничтоженных вскоре после гибели его отряда, тем не менее сохранились, и информация о них периодически оказывалась востребованной в контексте развития военной инфраструктуры Российской империи на восточном берегу Каспийского моря. Так, еще в 1836 г. И.Ф. Бла-рамберг, проводя топографические исследования в этом регионе, упомянул об этих остатках укреплений в Красноводском заливе [Бларамберг, 1850, с. 75]. Как известно, впоследствии именно здесь был основано в 1869 г. Красноводское укрепление, ставшее одним из плацдармов для будущего вторжения российских войск в Хивинское ханство.
Любопытно отметить, что созидательная деятельность А. Бековича-Черкасского, т. е. возведение им крепостей и строительство населенных пунктов, произвела весьма глубокое впечатление на местное население – в частности, казахов и туркмен, в том числе и признававших сюзеренитет Хивинского ханства. Причем со временем факты обрастали все новыми деталями, превращаясь уже в своего рода степные предания.
Так, Н.Н. Муравьев упоминает, что в устье Амударьи сохранились остатки русской избы, построенной, вероятно, во время экспедиции Бековича: «О построении коей даже и старики не имеют никакого предания; окрестные же жители по сию пору не смеют ломать оной, имея к ней таинственной страх и почтение» [Муравьев, 1822а, с. 76]. Е.Б. Килевейн, участник посольства Н.П. Игнатьева в Бухару и Хиву в 1858 г., сообщает о некоей «четырехугольной, пиримидальной башне» у Айбугирского озера: «Эта башня, по словам туземцев, построена князем Бековичем, который, как известно, отправился в 1717 г. по поручению Петра Великого в Хиву, где и погиб со всеми спутниками. (Он был умерщвлен в г. Порсу, в 100 верстах на с.-з. от Хивы.) Говорят, что подобных башен много в Ханстве и все они приписываются князю Бековичу. Но этому трудно верить, ибо он едва ли имел возможность заниматься подобными постройками во время своего похода» [Килевейн, 1861, с. 95–96].
