памяти только, что назвал себя в том письме «раб божий». Надька ответила! Какой это был счастливый миг – держать конверт, что был в ее руках! Поднести его к губам и ощутить слабый, но такой узнаваемый, волнующий запах. Потом осторожно открыть конверт, достать сложенный пополам тетрадный лист и читать написанные ею строки. Неважно, что это были слова ни о чем. Всего лишь признательность за внимание. Важно было другое: они написаны не кому-нибудь, а ему и только ему! Написал ей еще. Она снова ответила. С каким нетерпением ждал, когда же она выздоровеет! Представлял, как Надька появляется в классе. Мальчишки и девчонки поздравляют ее с выздоровлением. Она всем улыбается. А сама взглядом ищет его. Подходит. Благодарит. Говорит, что именно его письма помогли справиться с болезнью. А после школы они идут домой рука об руку. И все ее вздыхатели, силачи и хулиганы, второгодники и ботаники, – все понимают, кому теперь принадлежит Надькино сердце.
В той песенке, что вспомнилась сама собой, когда вошел во двор, есть слова:
Не боюсь я, ребята, ни ночи, ни дня,
Ни крутых кулаков,
Ни воды, ни огня.
А при ней словно вдруг подменяют меня.
– Так и было! – едва слышно прошептал мужчина.
Великое, незабываемое, трогательное и нежное очарование первой любви! А Надька … Она не просто отвергла самую чистую, самую верную, самую преданную любовь. Не просто растоптала. Нет. Она надругалась над ней! Придя школу после болезни, не только не подошла. Даже не посмотрела в его сторону! А когда уже сидели за партами и она заметила, что он смотрит на нее, презрительно скривила губки и отвернулась. Но если бы только это! Она рассказала про его письма своим подругам. Со смехом. С издевкой. А те – своим соседям по партам да поклонникам. Выставила его на посмешище всему классу! Он на всю жизнь запомнил, как проходил мимо одной из ее подруг и услышал ее презрительное: «раб божий».
Много позже он понял, что как раз его робость, его стеснительность стали причиной того Надькиного взгляда, ее презрительной ухмылки, ее насмешки над горе-вздыхателем. Она оценила ту смелость и то внимание к себе, что прочитала в письмах, но она ожидала того же и наяву. А он не посмел даже приблизиться к своему божеству. Потому и заслужил презрение и насмешку.
Но главное всё же не это. Было еще одно, связанное с Надькой неординарное событие, которое навсегда развеяло юношеские представления о высокой и чистой любви. В один из дней во всех углах школы парни из старших классов шепотом передавали друг другу невероятную новость: вчера Чушкин лишил Надьку девственности. Он сам с подробностями рассказал об этом друзьям.
Мужчина вспомнил, что когда эта новость дошла и до него, он окаменел. Как она могла? Ладно бы, кто-то другой. Но Вася Чушкин. Он же дебил! Он же двух слов связать не может. Он до седьмого класса не знает, как пишутся «жи» и «ши»! Он не прочитал ни одной книги! У него речь, как у неандертальца. Гортанные звуки и не более. Понять, что он говорит, невозможно.
