которой ты занималась в университете. В свое время я пообещал твоему отцу, что, если с ним что-нибудь случится, я буду заботиться о тебе. Ничего не бойся, считай, что у тебя появился приемный отец.
Марта заплакала от благодарности и прижалась к плечу дядюшки Арнима.
– Да, – как бы вспомнив о чем-то, спросил он. – Где у тебя Библия Гутенберга, которую я помог купить папе? Девушка стала рыться в книгах, но это издание на своем месте не нашла.
– Нет, видимо, и альбома с гравюрами Дюрера, – задумчиво предположил дядя Арним.
Его действительно среди книг не оказалось.
– Послушай, Марта, ты не можешь вспомнить внешность гестаповцев, которые искали антифашистскую литературу? – спросил Арним. – Не было ли среди них такого субъекта? – И дядя подробно описал внешность Лемке.
Марта вначале отмахнулась, заметив, что ничего не запомнила. Но затем удивленно подтвердила, что весьма похожий тип рылся на полках, где хранились исчезнувшие книги. Арним попросил ни в коем случае даже не упоминать кому-либо об этом человеке. На том и распрощались.
Букинист еще долго колесил на своей машине по Берлину, посещал булочную, почту, прачечную и авторемонтную мастерскую. Здесь он поручил знакомому механику посмотреть тормоза, а пока попросил разрешения воспользоваться телефоном в небольшой конторке. Механик добродушно кивнул в знак согласия. Арним набрал номер телефона.
– Уважаемый доктор, у меня назначен прием завтра в семнадцать часов. Я могу рассчитывать, что процедура состоится?
– Да, приезжайте, – коротко ответил врач. Арним рассчитался с механиком и через некоторое время оказался на автостраде, ведущей в Мюнхен.
Глава 3
Неприметный доктор в Зальцбурге
В три часа пополудни на узенькой средневековой улочке в правобережной части Зальцбурга из небольшого старинного дома, прилепившегося к горе Капуцинерберг, вышел подтянутый моложавый мужчина. Справа от окованной фигурным железом дубовой двери висела надраенная медная табличка: «Штефан Фаркаш. Доктор медицины. Бальнеолог. Прием по предварительной записи». Мужчина не спеша начал спускаться к набережной реки Зальцах, рассекавшей город на две части. Одет он был по типичной для местных жителей национальной моде: темно-зеленая тирольская шляпа с пером, такого же цвета пальто, сильно расклешенное книзу, в руках неизменный зонтик-трость. Дождя пока не было, но низкие тучи уже цеплялись за местные горы. Ежедневный, пусть и короткий дождь был визитной карточкой Зальцбурга. Доктор с иронией вспомнил раздраженные слова одного из французских императоров, посетивших однажды город: «Зальцбург имеет полное право претендовать на звание главного писсуара Европы».
На набережной Зальцаха Фаркаш, как всегда, на минутку остановился, чтобы лишний раз полюбоваться чудной картиной красивого средневекового замка «Высокий Зальцбург», раскинувшегося прямо перед ним на
