Иерусалима, т. е. до 70 г. по Р.Х., а св. Иоанн Богослов написал свое Евангелие позже всех, в конце I в., будучи уже в глубокой старости, как некоторые предполагают, ок. 96 г. Несколько раньше им был написан Апокалипсис. Книга Деяний апостольских написана вскоре после третьего Евангелия, ибо, как видно из предисловия к ней, она служит как бы его продолжением.
Четвероевангелие
Все четыре Евангелия согласно повествуют о жизни и учении Христа Спасителя, о Его преславном Вознесении на небо. Взаимно дополняя и разъясняя друг друга, они представляют собою единую целую книгу, не имеющую никаких противоречий и несогласий в самом главном и основном – в учении о спасении, которое совершено Воплотившимся Сыном Божиим – Совершенным Богом и Совершенным Человеком.
Древние христианские писатели сравнивали Четвероевангелие с рекой, которая, выходя из Эдема для орошения насажденного Богом рая, разделялась на четыре реки, протекавшие по странам, изобиловавшим всякими драгоценностями.
Еще более обычным символом для четырех Евангелий служила таинственная колесница, которую видел пророк Иезекииль при реке Ховар (гл. 1) и которая состояла из четырех существ, напоминавших лицами человека, льва, тельца и орла. Эти существа, взятые в отдельности, сделались эмблемами для евангелистов. Христианское искусство, начиная с V в., изображает св. Матфея с человеком или Ангелом, св. Марка – со львом, св. Луку – с тельцом, св. Иоанна – с орлом. Св. евангелисту Матфею стали усваивать символ человека потому, что он в своем Евангелии особенно подчеркивает человеческое происхождение Господа Иисуса Христа от Давида и Авраама; св. Марку – льва, ибо он выводит в особенности царственное всемогущество Господа; св. Луке – тельца (телец, как жертвенное животное), ибо он по преимуществу говорит о Христе, как о Великом Первосвященнике, принесшем Самого Себя в жертву за грехи мира; св. Иоанну – орла, так как он особой возвышенностью своих мыслей и даже самой величественностью своего слога, как орел, высоко парит в небе «над облаками человеческой немощи», по выражению блаженного Августина.
Кроме наших четырех Евангелий в первые века известно было много (до 50) других писаний, называвших себя также «евангелиями» и приписывавших себе апостольское происхождение. Церковь, однако, скоро их отвергла, отнеся их к числу т. н. «апокрифов». Уже священномученик Ириней, епископ Лионский, бывший учеником св. Поликарпа Смирнского, который в свою очередь был учеником св. Иоанна Богослова, в своей книге «Против ересей» (III, 2, 8) свидетельствует, что Евангелий только четыре и что их не должно быть ни больше, ни меньше, потому что «четыре страны мира», «четыре ветра во вселенной».
Замечательно рассуждает великий отец Церкви св. Иоанн Златоуст, отвечая на вопрос, почему Церковь приняла четыре Евангелия, а не ограничилась только одним: «Разве один евангелист не мог написать всего? Конечно мог, но, когда писали четверо,
