играющие в дневном свете струи лились в специальный поднос, от которого вдоль стены тянулся желобок и приводил к бассейну в дальнем конце зала.
У нас, водников, всегда так – везде вода. В каждой аудитории, в каждой комнате. Например, вот этот водопад вместо классной доски. Преображая его форму, я показываю адептам магические формулы и картины из истории водной магии. А в бассейне мы держим элементалей.
Кстати! Элементали!
Я посмотрела на часы. Пора заканчивать.
– Так! Кто не успел, сдадите отчет в начале следующего занятия, – сказала я, вставая. – А сейчас собираемся. И не забываем, – я улыбнулась коварной улыбкой, показывающей студентам, что я настойчиво рекомендую выполнить сказанное, иначе последствий не избежать, – выпустить элементалей в бассейн.
«Если кто-нибудь утащит с собой, голову оторву!» – подумала я. Вернее, не допущу к зачету. Отрывать голову студентам, даже самым безалаберным, строго запрещалось. С таким повреждением не справятся даже на медицинском факультете. Придется идти к некромантам, весело подумала я. В шутку, конечно. Некроманты тоже не в силах вернуть умершему настоящую жизнь.
Студентки подходили к бассейну и опрокидывали в него колбы с элементалями. В бассейне феи воды отращивали хвост и весело плескались, смешиваясь с мягкими струйками. Пока сидят в колбах, любят принимать образ кокетливых девушек в пышных бальных платьях, а в пространстве побольше превращаются в русалок из детских сказок. Впрочем, студентки уйдут, красоваться станет не перед кем, и феечки отбросят всякую форму, смешаются с водными потоками – до тех пор, пока кто-нибудь не призовет их.
Вскоре почти все ушли, нас осталось трое – я и две девушки, которым плохо давалась магия водных сущностей. И тут водопад у меня за спиной настойчиво прозвонил.
«Что еще такое?» – подумала я с легкой тревогой. Классные доски любой природы – водной, огненной, воздушной и, конечно, земляной – были универсальным средством связи. А так настойчиво они звонили, лишь когда кто-то из руководства хотел передать важное сообщением всем преподавателям и студентам.
Опять какое-то бесполезное собрание, на которое мы должны прийти?
Водопад потемнел, и мы с девушками увидели в нем лицо Герата Ванирро – нашего ректора.
«Ах…» – послышались восторженные вздохи студенток. Ректор, статный мужчина среднего возраста (то есть около четырехсот – пятисот лет), считался красавцем. Он был мечтой каждой наивной адептки.
Я же, глядя на строгое лицо с крупными чертами, небритый подбородок («ах, какой мужественный у него подбородок!» – шептались девчонки) и густую шевелюру, не испытывала ничего, кроме тревоги и антипатии. Нас с ректором связывали не лучшие отношения. Если несколько неприятных встреч можно назвать отношениями.
Я подняла руку, призывая девушек замолчать. Раз на связи ректор, значит, произошло нечто из ряда вон выходящее. Я даже подозревала, что именно.
Знакомый каждому в академии низкий голос произнес:
– Уважаемые
