ввел меня в мягко освещенный зеленый холл. Полоз встретил гостя стоя. Он опять был в парике.
Осторожность подсказывала мне, что не следует называть свое полное имя и фамилию.
– Добрый вечер, маэстро. Позвольте представиться. Петр Питвик, сотрудник лаборатории темпоральных исследований…
Полоз чуть заметно дрогнул лицом, но не изменил брюзгливого выражения. Протянул узкую холодную ладонь. Потом показал на кресло. Молча.
Сели.
– Прежде всего прошу принять извинения за столь позднее и непрошеное появление, – светски начал я.
Полоз принужденно улыбнулся:
– Как сотрудник темпоральной лаборатории, вы наверняка знаете о ценности времени. Я тоже. Посему приступим сразу к причине вашего визита.
Я напряг спину (заболела не вовремя, скотина) и глянул в глаза маэстро. Они были слегка навыкате, ярко-синие, со стеклянной прозрачностью и оранжевыми жилками на белках.
– Господин Полоз, я имел удовольствие присутствовать на концерте вашего хора и вынес с него самые глубокие впечатления…
Полоз шевельнул губами в чуть заметной недоверчивой улыбке. Слегка наклонил голову. Я продолжал:
– Все номера безусловно хороши, но самый яркий из них – «Песня Джима». Она запала мне в душу столь глубоко, что возникло неодолимое желание побольше узнать о главном исполнителе…
Полоз мигнул. Я не отводил взгляда от его зрачков.
– Кто этот солист? Как его зовут и где вы этого мальчика нашли?
Полоз наконец опустил глаза:
– Однако же, сударь… Вам не кажется, что ваши вопросы и сам ваш тон отдают некоторой бесцеремонностью? Почему я должен отвечать?
– Думаю, вы догадываетесь, что у меня есть веские причины для вопросов…
– Догадываюсь, что есть. Но хотел бы их знать. Разве это не логично!
Я чувствовал, как нарастает в нем напряжение. И сам я тоже сохранял спокойствие с трудом. Потому что во время всего разговора помнил, знал, ощущал, что в соседней комнате заперт мальчишка. Тот, который необъяснимо связан со мной. И которому, кажется, что-то грозит.
Видимо, пора было идти напролом. Тем более, что Полоз опять смотрел мне в глаза – теперь скучновато и уверенно. Возможно, уверенность эту придал Полозу Карлуша – он бесшумно возник рядом с его креслом.
– Да, Карлуша, да, – сказал Полоз, не отрывая от меня глаз. – Немедленно… А потом принеси кофейку…
Что значит «Да, немедленно»? Я скользнул взглядом за Карлушой. Но он проковылял не к двери за портьерой, а из холла.
Не знаю почему, но я опять вспомнил о «ПП». И шевельнулся в кресле так, чтобы задний карман был посвободнее. В эту секунду резко мигнул в лампах свет. И еще раз… Я вздрогнул. Нервы, черт возьми. А Полоз – тот, наоборот, неуловимо расслабился. И напомнил мне со смесью учтивости и вызова:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте
