Зачем же его унижать, поправляя по мелочам и прилюдно? Конечно, семь дней – очень мало. Течение здесь сложное, мелкие островки и мели натыканы так, что даже с наилучшими гребцами и опытным рулевым не разогнаться. Погода тоже не радует, как и ветер. Но стараться гребцы просто обязаны, потому что покинуть воды восточной ветви важно в кратчайший срок. Да и на Гоотро теперь, судя по всему, неладно. Посох обжигал руку, как щупальце медузы. Посох, вздумавший общаться с владыкой, буквально кричал: беда! Где-то на Древе готовится большое дурное дело… Далеко отсюда не дотянуться и не вмешаться. Роол долго ворочался, стараясь, как он в шутку говорил лекарю, поймать покрывалом ускользающий сон. Ровный ритм гребли утомлял, тревожил. Плеск воды казался настороженным. Даже наступивший недавно выгодный штиль после порывистого встречного ветра не радовал. Роол отчаялся переспорить старость, дергающую жилы на ногах, и позвал Тоими:
– Лечить обучен?
– Да, о… То есть владыка.
– Ноир учил? – подозрительно уточнил Роол.
– Он.
– Хороший наставник, согласен? Напой мне спокойный сон, малыш. У тебя вообще-то есть обычный голос, собственный, интересный и без капли божьей?
– Есть, хотя его не развивали. Я не знаю ладов и певческого канона, – смутился сирена. – Но я помню еще по раннему детству три колыбельные. Я напел, и жена Ноира научила меня, как поправить голос, я стараюсь уже целый год. У него очень добрая жена… Простите, я отвлекся. Одна песенка – про белого дельфина, вторая – про ночной цветок и последняя – про одинокую чайку.
– Тогда пой, – разрешил араави, растирая лоб тыльной стороной ладони, – пой про дельфина. Странно, не знаю этой колыбельной. Если понравится, выучу.
– Конечно, только я всегда могу сам спеть…
– Да? А ты уверен, что я допущу тебя петь моей дочурке? – усомнился араави. – Тем более так сразу. Сперва надо убедиться, хорош ли голос, это самое меньшее.
– Меня однажды похвалил ваш распорядитель церемоний, – гордо сообщил ученик Ноира. Заморгал и смущенно добавил: – То есть он отругал и велел учиться как следует.
– Он всех ругает, тут важнее, что все же и похвалил, – усмехнулся араави. – Двигайся ближе, я тебе скажу важное. Ты ведь наверняка часто спрашивал себя: зачем хранителю такого старого араави понадобился ученик? Наш скрипучий Роол ведь вот-вот отправится в пучину, на суд богини Сиирэл.
– Как можно, – неуклюже соврал Тоими. Он, конечно, думал о своей участи при новом владыке…
– Я хотел, чтобы у моей девочки был хранитель, – прошептал Роол. – Обязательно с красивым голосом. Так что пой, малыш, это очень важно.
Тоими просиял, кивнул, уселся поудобнее и даже прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться. Он стал тихо и бережно выводить мелодию. Колыбельную Роол знал, но не в этом звучании. Он нашел исполнение весьма интересным. Сон подхватил утомленное тело и закачал на волнах дремоты. Там нашлось
