чего? – Ее физиономия вытянулась.
Джема даже не предполагала, что у нее на лице написаны все ее чувства: она внезапно осознала, что они с Ксюшей совершенно разные. Подруге было с ней неинтересно. Джема не могла дать ей того, что могли дать Лина или Стас: веселье, безбашенность, драйв. Она ведь даже разговоры о парнях поддерживала через силу.
А это значило, что если Ксюша всё еще ее терпела, то, скорее всего, только из-за учебы… Или из-за дружбы их отцов?
– А ты? – спросила она у нее.
– А у меня всё прекрасно. – Ксюша многозначительно подвигала бровями.
– Потому что ты теперь со Стасом?
Та пожала плечами.
– Ну мы… ну типа вместе, да.
– Типа или вместе? – аккуратно уточнила Джема.
Улыбка сползла с лица Ксюши.
– Мы вроде как двигаемся в этом направлении.
– Понятно, – кивнула она.
– Блин, Джема! – Ксения толкнула ее локтем. – Не начинай, а! Ты прямо голос моей совести! Только у меня всё налаживается, только мне хочется расслабиться, как ты начинаешь занудствовать, напоминая, что вокруг меня творится совершеннейшее дерьмо!
– Ладно, молчу. – Джема повернулась к доске.
В груди клокотала обида. Темная ночь, незнакомец, липкий страх, состояние шока, пропажа кулона, ужасающее граффити на стене их дома – всё закружилось перед глазами дикой каруселью. Как ей справиться с этим в одиночку, если даже рассказать некому?
– Хорошо, хорошо, прости. – Ксюша подергала ее за рукав. – Посмотри на меня. Скажи уж. Скажи, что хотела. Мне без твоих нравоучений уже даже как-то не по себе. Дже-е-ем! Дже-е-емка…
– Рукав оторвешь! – Девушка посмотрела на нее с укором. На глаза навернулись слезы.
– Джем, а что случилось-то? – нахмурилась Ксюша.
– Ничего. – Та опустила взгляд и уставилась в тетрадку.
Внезапно она вспомнила, как тот парень перепрыгивал через высокий забор, чтобы скрыться во тьме. Как бы подруга отреагировала, узнав о ее легкомыслии? Припомнила бы ей все ее нравоучения и пожурила бы? Наверное. Доверие – главный принцип дружбы, разве нет?
– Да говори, говори уже!
Ксюша бросила взгляд на преподавателя. Ирина Александровна, поглядывая на часы, продолжала делать записи в своем ежедневнике и не обращала на них внимания.
– Ты… – Джема поежилась. – Тебе всё равно неинтересно будет.
– Почему?
– Потому что… Не знаю. У тебя новые друзья, тебе с ними весело. – Она махнула рукой. – Мы с тобой вчера разговаривали, ты мне все уши про своего Стаса прожужжала. А между прочим, из-за него ты и влипла с машиной, с алкоголем и попала в полицию. И из-за него же к тебе приставили водителя-надзирателя. А ты…
«Язык мой – враг мой».
– Что я? – напряглась Ксения.
– Он идиот,
