Косте мало было заставить Данилу отжиматься, теперь он подкладывал старую пластиковую бутылку, заставляя касаться ее впалой, костлявой грудью. А если не слышал заветного хруста мятого пластика, кричал: «Не халтурить!» или «Еще раз! Давай, ниже, ниже!». Закончив изводить парня силовой или кардио-нагрузкой, Костя отпускал его обедать, а после давал пару часов отдохнуть. Затем начиналось «избиение» боксерского мешка, постановка удара и изучение основ боя. Хотя последнее Даниле доверили только на третьей неделе экзекуций, когда его мышцы окрепли, а ломка ушла.
Костя не уставал повторять: «Здесь тебе не Сеть, дохляк. Это реальный мир – будь готов драться». Данила же молча соглашался, стараясь не думать о том, к чему еще он должен подготовиться и как можно скорее. Первую неделю ему вообще было трудно на чем-то сосредоточиться. Он ни с кем не говорил, ни на кого не смотрел, по крайней мере, в открытую, и ничего не понимал. Его зашвырнули в этот грязный, грубый мир железобетона, где царили первобытные законы. В этих стенах, особенно под самой крышей, где он отрубался каждый вечер без сил, имела значение только физическая сила и готовность стоять за себя насмерть.
В воскресенье и в понедельник Костя брал отгул, давая Даниле насладиться бездельем. Казарма пустела, исчезали и пять командиров вместе со Стариком. Проснувшись по привычке рано утром, Данила обнаружил, что вокруг никого, только Ромка привычно сидел рядом, сторожа покой друга. Так случалось и раньше, но только сегодня, после трех недель в штабе (как все здесь называли это здание), Данила в глубине души устыдился присутствия Ромки. Ему вдруг вспомнился старый фильм про мальчишку, который боялся чудищ, выползающих из темноты каждую ночь, а потому оставлял ночник включенным.
– Где все? – Сонно спросил он друга, стараясь отогнать саднившее чувство от укола стыда.
– Собрались в полной тишине, да и свалили куда-то посреди ночи, – отрапортовал Ромка.
– Странно, – пробормотал Данила, садясь на скрипучей постели. Едва ноги коснулись холодного бетонного пола, он, как обычно, вздрогнул.
Бойцов и раньше забирали по выходным, но чтобы вот так, всех подчистую – такое случилось впервые.
– Чем сегодня займемся?
– Не знаю. Дай сперва умыться, а там посмотрим.
Данила угрюмо поднялся, и в одних трусах пошлепал в душевую. Проходя мимо большого, во весь рост, зеркала на секунду задержался, оглядев себя, и довольно хмыкнув. За эти двадцать дней он стал как никогда похож на свой аватар в Сети. Разве что на более взрослую и мужественную версию себя сетевого. Плечи округлились, исчезла болезненная худоба и впалый живот, выправилась осанка. Данилу подмывало поднять руки, согнув их в локтях, и полюбоваться на подросшую мускулатуру, как это частенько делали его соседи по казарме. Он постоял в нерешительности, вспомнил недавний укол стыда, еще раз хмыкнул и двинулся дальше. Ромка остался сидеть у кровати.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте
