Разноцвѣтіе. Андрей Валерьевич Павлов

      Пролог

      Как завораживающе в середине осени шуршит листва под ногами на Старом кладбище… Еще не проявились первые осенние заморозки, еще не ушло на долгую зиму солнце, но листва уже начала опадать, никуда не уйти от этого, пора… Такого звука не услышишь нигде… В парках и скверах – мешают птицы, щебечут о своем, готовясь к перелету в теплые страны, собираются в стаи в путь, суетятся… У дорог этот звук скрывается шумом проезжающих автомобилей и голосами прохожих… И только на старых, закрытых к захоронению кладбищах, пока местные дворники не преступили к уборке этой осенней листвы, ее звук входит в резонанс с мыслями, воспоминаниями и мечтами… И понимаешь, что ничего не вернуть назад, но все же вспоминаешь и думаешь: а если бы тогда, в тот день и час я поступил по—другому, как бы изменилась жизнь? И изменилась ли бы она? Не знаю… Но точно уверен, что выжил бы и шел бы сейчас также по кладбищу, ранним утром 19… года, неспешно сбивая с межмогильной дорожки листву кленов и ясеней, тополей и берез… Будь то Братское кладбище Ростова—на—Дону, Новое кладбище в Белграде или французское кладбище Сент—Женевьев—де—Буа…

      Шел и смотрел бы на могилы своих друзей и соратников, врагов и предателей, независимо от того, чью бы сторону я принял тогда, много лет назад. Ведь на них, на этих старых кладбищах, лежат все… Время определяет, кто на данном его этапе враг, а кто друг. Время… Я думал, что ты со мной, со мной за одно, что ты летишь, когда я мчусь, и ждешь меня, когда я начинаю притормаживать, отставать… Но все не так. Временем нельзя управлять, под него даже нельзя подстроиться, им нельзя воспользоваться и применить по своему усмотрению… Время не подвластно ничему и никому… Вчера этот «барон или ваше благородие» был врагом, а сегодня он – защитник Отечества. Вчера этот «краском или товарищ комиссар» дрался за правое дело, а сегодня он – убийца и бандит… Каждому времени свои герои и подлецы, свои защитники и тираны… И сквозь время, в памяти, летишь назад, в то пространство, в котором сделал свой выбор, в котором, казалось, не было особых причин поступать по—другому, потому что у тебя было чувство долга и ответственности перед Родиной… Все было, как вчера, все всплывает, словно во сне…

      Часть 1 (Одноцветие)

      Насколько я знаю, наш род по отцовской линии всегда служил «За Веру, Царя и Отечество». Прадед, Кузьма Никанорович Черневский, двадцатилетним, в 1813 году, ушел в поход добивать Наполеона, в сражении под Дрезденом, в октябре того же года, был тяжело ранен, с оторванной рукой подчистую списан. Дед, Максим Кузьмич Черневский, в Крымскую войну пропал без вести, правда успев оставить о себе память в лице отца моего, Валерия Максимовича. Отцу удалось послужить под руководством М. Д. Скобелева и А.Н Куропаткина в Русско—Турецкой войне 1877—1878 годов в должности командира батальона в составе 8—го армейского корпуса. По окончании войны он ушел в отставку и поселился в Борисоглебске Воронежской губернии, где устроился распорядителем в Хопёрской пристани. В 1882 году, 1 октября родился я, Алексей Валерьевич Черневский, став вторым ребенком в семье (всего у меня было двое братьев и двое сестер). Матушка моя, Татьяна Викторовна, не получив серьезного образования, всю себя посвящала воспитанию детей и заботой о доме, за что мы все ей были благодарны безмерно.

      Из достопримечательностей того времени Борисоглебск мог похвастаться, помимо вышеупомянутой пристани, пивоваренным заводом Г. А. Клинсмана, который выпускал пиво тёмных и светлых сортов, а также газированную фруктовую воду, женской и мужской прогимназиями, техническим железнодорожным училищем и двумя приходскими городскими училищами.

      Пиво нам, мальчишкам, конечно, не продавали, а вот газировку мы с друзьями «лопали» с удовольствием! Они, мои друзья детства – двое Саш – Куприн и Котс, – были на два года старше меня, но тогда такая разница в возрасте не слишком давила.

      – Айда

Скачать книгу