отлично подходил для того, чтобы замаскировать в нем желтое успокоительное. Матушка попросила опоить Исэй, а зачем, Акос интересоваться не стал. Он старался не думать о канцлере, с тех пор как та скрылась с его глаз. Но он все не мог до конца «развидеть» жуткую картину. Перед глазами Акоса то и дело всплывала Исэй, склонившаяся над Ризеком Ноавеком и глазеющая, как тот истекает кровью, словно это было неким увеселительным представлением. Может быть, Исэй Бенезит и выглядела так же, как Ори, но она была совершенно другой. Акос не смог представить, чтобы Ори стояла и наслаждалась чьей-то смертью. Даже если бы ненавидела этого кого-то всей душой.
После того как напиток был готов и смешан со снадобьем, Акос отнес его Сизи, сидевшей в одиночестве на скамье снаружи камбуза.
– Меня ждешь? – спросил Акос.
– Ах да. Так сказала мама.
– Славно. Отнесешь это Исэй? Это поможет ей успокоиться.
Сизи удивленно взглянула на брата.
– Только не вздумай сама пить, – предостерег Акос.
Сизи протянула руку, но не взяла кружку, а коснулась запястья брата. Он заглянул сестре в глаза, и ее взгляд переменился. Ожесточился, как это всегда происходило, если Акос перебивал токодар Сизи своим.
– Кем стал Айджа? – спросила она.
Тело Акоса напряглось. Ему совершенно не хотелось думать о том, кем стал его брат.
– Тем, кто служил Ризеку Ноавеку, – с отвращением промолвил Акос. – Тем, кто ненавидит меня и отца. Вероятно, тебя с матушкой – тоже.
– Разве это возможно? – Сизи помрачнела. – Он не мог возненавидеть нас просто потому, что кто-то заложил в его черепушку другие воспоминания.
– Откуда мне знать? – практически гаркнул Акос.
– Может…
– Знаешь, пока меня пытали, он держал меня, чтобы я не рыпался.
Акос сунул кружку в руки сестры. Напиток слегка выплеснулся через край на их пальцы. Сизи отдернула ладонь и вытерла костяшки о штаны.
– Я тебя обжег? – Акос испуганно кивнул на руку сестры.
– Нет.
Токодар вернул Сизи мягкое выражение лица. Акосу не хотелось никаких «нежностей», поэтому он отвернулся.
– Это же не навредит ей?
Акос услышал звуки «дзынь-дзынь-дзынь» – Сизи постукивала ногтем по кружке.
– Нет. Это убережет ее.
– Ну, тогда пойду отнесу.
Акос слегка ухмыльнулся. У него еще имелось успокоительное в заначке. Может, стоит принять его самому? Никогда еще он не был так изможден – словно узор, вышитый лишь наполовину, испещренный пробелами. Легче просто завалиться спать, вместо того чтобы опаивать себя до одурения. Акос вынул из кармана лепесток сушеного тихоцвета и заложил его за щеку. Это не отправит его в забытье, но слегка одурманит. Лучше, чем совсем ничего.
Спустя час, когда Сизи вернулась, Акос еще продолжал терапию тихоцветами.
– Готово!
