возмущенно полыхнул, вынуждая отползти подальше. На что способен внутренний огонь флиберийцев, я успела оценить еще полгода назад и на собственном опыте его тестировать не собиралась. Одна искра – и гронатейская флора вспыхнет, как бумага, а добавлять к списку неприятностей лесной пожар совсем не хотелось.
Рим смутился еще больше и провел рукой по волосам, внося в царящий на голове хаос новые разрушения. К флиберийцам до сих пор относились с опаской. То, что Рим стал контактером и научился находить общий язык с другими расами, преодолевая общественное мнение «он, конечно, молодец, но близко лучше не подходить», было его личной заслугой, и он по праву гордился этим. Так что подозрения от лучшей подруги – это для него удар под дых.
Я придвинулась обратно и, дождавшись, когда жар сменится привычным убаюкивающим теплом, положила голову ему на плечо. Рим покосился на меня и скептически фыркнул, но широкая улыбка его выдала.
– По-моему, мне уже лучше. Во всяком случае, вон тех деревьев теперь два, а не восемь.
– Оно там одно. – Рим проследил за моим взглядом и поднял ладонь с растопыренной пятерней: – Сколько пальцев видишь?
– Очень смешно, – буркнула я, за рукав отводя его руку, и неожиданно заметила: – А красивая штука – экзоскелет.
– Что красивого? – Рим пошевелил пальцами, и металлические нити приятно замерцали.
– На смуглой коже неплохо смотрится.
– Сколько же ты того пара вдохнула?..
Икота снова о себе напомнила. Вот напасть! Решила было, что прошло, но где там…
– А та инопланетянка красивая была? – Гроза уже миновала, так что можно было приставать с вопросами дальше, не боясь незапланированного солярия.
– Страшная, как лед.
– Что, серьезно? – купилась я.
– Саша, я не сплю с уродинами, – хвастливо выдал Рим и тут же захлопнул рот, судя по перекосившемуся лицу, прикусив язык не только в переносном, но и в прямом смысле.
– Ага! Значит, их несколько было?
– Ты с какой целью интересуешься? – Рим чисто по-флиберийски рассудил, что лучшая защита – нападение, и попробовал поймать меня на слове: – Хочешь пополнить список?
Я не удержалась и расхохоталась, не подумав о том, что самолюбие парней одинаково во всех мирах. Рим уставился на меня с недоумением, переходящим в возмущение.
– Извини, но ожоги четвертой степени не вписываются в мое понимание романтики.
Хитрые искорки, появившиеся в его глазах, мне решительно не понравились. А горячая рука, неожиданно нежно коснувшаяся моей щеки – тем более.
– Если дело только в этом…
– Эй, ты чего? – взвизгнула я, мигом оказавшись на ногах. И тут же повисла на ближайшем дереве, борясь с тошнотой.
Рим захохотал и тоже поднялся.
– Обольстительница из тебя так себе. Идем дальше, пока совсем не развезло!
Гадкий флибериец развернулся и энергично зашагал по лесу.
***
Сутки на Гронатее были короче среднегалактических, так что, когда
