в свободном графике, а некоторые инопланетяне вообще довольствовались кратковременным отдыхом в течение дня. Но меня на такие жертвы мог сподвигнуть только острый приступ трудолюбия.
– Ты вчера полдня ныла, что ничего не успеваешь! Вот тебе три часа свободного времени, дарю! – Синт замигал зеленым огоньком от избытка честности.
Я хмуро потерла глаза и поняла, что снова уснуть не получится. Сон растворился в раздражении, как сахар в теплом чае, оставив только сладкое послевкусие.
Подловить Синта на намеренном вредительстве было практически невозможно. Он успешно отбрехивался программой, системой, сбоями и прочими эфемерными отмазками, в которых я мало что понимала и потому не могла крикнуть «ага!» и обличающе воздеть палец к потолку.
За шесть месяцев, прошедших со дня моего официального трудоустройства, жизнь преподнесла немало сюрпризов, и Синт далеко не главный из них. Распускать нюни из-за упущенного шанса вернуться на Землю стало банально некогда.
Едва мы оказались под куполом флиберийского космопричала, как Рим поволок меня оформлять документы. Рассусоливать времени не было: «Фибрра» могла получить новую миссию в любой момент. Поскольку этот самый момент почти наверняка оказался бы неудачным, Леотимир настаивал на решении кадрового вопроса как можно скорее.
Помню, как мы толкались в толпе инопланетян, а я судорожно цеплялась за руку Рима, не обращая внимания на температуру. Было до ступора страшно отстать и потеряться.
Космопричал Флиберии был урбанистически красив, чист, как операционная, и совершенно чужд. Прозрачная полимерная крыша переливалась, как гигантский мыльный пузырь, задерживая и фильтруя лучи Ингард-Шейры[3], но они все равно давили на психику, заставляя испуганно озираться и вжимать голову в плечи. Казалось, флиберийские светила только и ждут возможности растопить хлипкую преграду и поджарить копошащихся внизу существ, как рыб на сковородке.
Меня душила подступающая к горлу паника; стены казались слишком тонкими, чтобы выдержать объединенную мощь двух звездных гигантов. Я чувствовала себя жуком, над которым в погожий денек жестокий ребенок занес увеличительное стекло. Риму пришлось долго успокаивать, уговаривать и грозиться самолично зажарить меня, прежде чем давящее чувство опасности немного отступило.
Наученные горьким опытом, флиберийцы нашли идеальный баланс между технологиями и природой и застроили свои города, умело их сочетая. Узкие черные листья флиберийской флоры казались на фоне сияющих сверхнебоскребов нарисованными углем силуэтами. Освещалось все это какой-то хитрой лавой, текущей по прозрачным желобам тут и там. Над космопричалом величественно проплывали межгалактические лайнеры, готовые поспорить величиной с островами; подмигивая габаритными огнями, проносились быстрые легкие катера, перевозившие пассажиров из одного порта в другой; сновали
