Володя с надеждой повернулся к Юрику Земцову. – Слушай, Юрка, давай меняться, а? У тебя ведь Мишка Зыков. Давай, ты мне Мишку, а я тебе десять наконечников и Кашку.
Юрик обалдело глянул на Володю.
– Мишку?..
– Пятнадцать наконечников, – безнадежным тоном сказал Володя. – Все из желтой жести. Как золотые. Я их для турнира берег. Ну, семнадцать… А?
Вот тогда-то Сережа и сказал, не выходя из пионерской комнаты:
– Работорговец! Человека меняет на какие-то наконечники! Догадался…
Сейчас рыцари на земле повывелись. Но в далекие времена, когда на высоких горах стояли каменные замки, когда в темных дубравах водились буйные разбойники, а ученые-астрономы носили остроконечные колпаки с серебряными звездами, рыцарей было видимо-невидимо. Громыхая латами, как пустыми умывальниками, они съезжались в чистом поле, раскидывали шатры и устраивали турниры.
В лагере "Синие Камни" шатров не нашлось, но двухместные палатки Сережа достал. Их поставили на широкой поляне, окруженной частым березняком и зарослями шиповника. Девятнадцать палаток образовали большой круг, а двадцатая – командорская – стояла в середине. Получился настоящий рыцарский табор с мочальными хвостами и пестрыми флажками на деревянных пиках у палаток, с разноцветными гербами на фанерных щитах, с синим стягом над главной палаткой. На стяге был похожий на полумесяц лук и красная стрела.
Двое суток должны жить в палатках те, кто победил в прошедших соревнованиях, – девятнадцать участников заключительного турнира. И их оруженосцы. Сорок воинов, сменяясь ежечасно, будут ночью охранять их покой и сон…
Володя шагал к палаткам. Двое часовых сурово глянули на него сквозь прорези картонных шлемов и скрестили копья.
– Пароль?
– Идите вы с паролем, – уныло сказал Володя. Развел копья в стороны и, не оглядываясь, пошел дальше. Часовые посмотрели друг на друга, вздохнули и остались на месте.
Свою палатку Володя увидел сразу. Кто-то уже позаботился о нем. На тонком длинном древке рядом с палаткой был укреплен бумажный флажок с Володиным гербом: желтое яблоко, пробитое навылет фиолетовой стрелой.
Но и без флажка Володя не ошибся бы. Потому что у входя сидел на корточках Кашка.
Он увидел своего командира и торопливо встал. Будто испугался чего-то. А может быть, и правда испугался. Стоял, неловко шевеля руками, и вопросительно смотрел на Володю.
"И чего смотрит, будто кролик на удава?" – подумал Володя. И почувствовал, как закипает досада.
В серых Кашкиных глазах было ожидание. Он готов был и улыбнуться и робко съежиться – все зависело от того, что скажет Володя.
Володя все-таки сдержал раздражение. Надо было думать и о справедливости. Ведь этот несчастный Кашка, в конце концов, ни в чем не виноват.
Кашка ждал. Нужно было хоть что-то сказать ему.
– Ты почему не в столовой? – сказал Володя. И Кашка улыбнулся.
Улыбка была немножко виноватая и смешная,
