и желательно вечно. Теперь можно только догадываться, что это были за признаки. Лошадей, например, рисовали там, где гулкое эхо повторяется многократно, напоминая стук копыт. Но, видимо, чтобы изображения успешно «работали», необходимо было поместить их в самой толще горы, где Земля лучше чувствует, о чём её просит человек. И где подземный рисунок – условие земной жизни – надёжно скрыт от порчи и гибели. А ещё пещерный художник вовсе был не так прост, как недавно казалось ученым. Он отлично знал, без чего не вытащить рыбку из пруда и где бывает бесплатный сыр. Судя по всему, древний мастер слабо верил, что небрежных штрихов прямо у входа в пещеру будет достаточно для сытой жизни. Чем больше труда предстояло затратить на создание рисунка, тем лучше и дольше он будет кормить племя. Узкий лаз, высокий свод и глубокий колодец становились для художника не препятствием, а находкой. Вот почему, изображая лошадь, бизона или мамонта, их прятали так старательно.
Корова. Фреска из пещеры Ласко.
Впрочем, человека скрывали ещё старательней. Среди сотен рисунков, на которых показаны звери, редко встречается человек. Лишь в одной пещере из пяти можно отыскать его изображение. Точнее, намёк на изображение. В отличие от зверей, «наскального» человека трудно узнать. Чаще всего он замаскирован под зверя. Вот персонаж из пещеры Трёх братьев. Тело покрыто шкурой льва или медведя, лошадиный хвост, оленьи рога, глаза совы и длинная борода, как у Деда Мороза. Пожалуй, это самая человеческая деталь. Обычно это чудовище именуют колдуном. Как и его «коллегу» из той же пещеры, в маске бизона и с флейтой в руках. А вот рисунок из Ласко. Детский на первый взгляд. Лежащий человек показан несколькими штрихами. Вытянутый прямоугольник – тело. Набор палочек – ноги и руки с четырьмя пальцами. И головка с птичьим клювом. Можно было бы подумать, что рисовал малыш, не умеющий считать до пяти. Если бы не прекрасные рисунки бизона и носорога, нанесённые рядом же. По кроманьонскому правилу, как только дело доходило до человека, следовало продемонстрировать неумение рисовать или скрыть человеческий облик под маской зверя. И надо было рисовать человека – и нельзя. Приходилось «идти на компромисс»: изображать его не слишком похожим на самого себя.
Сцена охоты. Фреска из пещеры Ласко.
Всё происходило так, как будто нарисованный человек делал какую-то важную, но опасную работу. Покрывая своего персонажа шкурой зверя или составляя его из чёрточек, художник надевал на него защитный «скафандр». Что за задачу выполнял человек-рисунок? Скорее всего, он колдовал. В отличие от живого «коллеги», практически вечно. Но почему ему позволялось открыть своё лицо? Об этом можно только гадать. Что ж, погадаем. Художник знал, какая судьба ждёт красиво нарисованных зверей. Они будут возникать в природе раз за разом, чтобы снова и снова становиться пищей человека. Чем тщательнее выполнен рисунок, тем больше шансов, что именно так всё и произойдёт. Если человека-колдуна
