Ты пока оставь меня в покое, хорошо? Иди-иди. Тулл ждет.
– Хорошо-хорошо, уже иду, – сказал Торак, как мог спокойно.
И, уже направляясь к реке, все-таки оглянулся и увидел, что Ослак по-прежнему расчесывает волдыри на руках, приборматывая: «Утекает, утекает…» Потом он встал, собираясь, видимо, идти домой, повернулся к Тораку спиной, и тот сразу заметил у него за изуродованным росомахой ухом проплешину, где волосы были явно вырваны, и жуткий темно-желтый нарост, похожий на березовый гриб.
У Торака похолодело внутри.
Он бегом бросился к реке, где на плоском камне у берега сидел младший брат Ослака, Тулл, и чистил свой нож.
– Тулл! – закричал Торак. – Мне кажется, Ослак болен!
И тут же сбивчиво, то и дело путаясь и задыхаясь от волнения, принялся рассказывать Туллу о встрече с больным охотником, но на Тулла эта история никакого впечатления не произвела.
– Да это все мошка проклятая! – сказал он. – Каждое лето от нее спасу нет. А Ослака мошка прямо-таки с ума сводит.
– Это не мошка! – возразил Торак.
– Да ты сам посмотри: вон он, сидит себе спокойно, и все у него в порядке. – Тулл указал в сторону плетеных мостков.
И точно: там на корточках сидел Ослак, держа в руках острогу; на конце остроги уже трепыхался очередной лосось.
Торак, закусив губу, огляделся. Вокруг царили мир и покой. Ребятишки играли на берегу, кидаясь целыми пригоршнями блестящей рыбьей чешуи. Бесстрашные молодые вороны дразнили собак, нахально дергая их за хвосты. Пятилетний сынишка Тулла, Дари, шлепал босиком по мелководью, держа в руке игрушечного зубра, которого Ослак сделал ему из сосновой шишки.
И все же душа Торака была полна дурных предчувствий. Однако он сжал в руке острогу и направился к плоским камням.
Так назывались четыре больших валуна, расположенные чуть ниже плетеных мостков и ближе к порогам; по этим камням можно было добраться чуть ли не до середины реки. С них начинающие рыболовы и учились бить рыбу острогой, потому что на них гораздо легче было сохранить равновесие, чем на шатких мостках. Тулл указал Тораку на первый камень, но Торак упрямо направился на четвертый, самый дальний от берега. Он и сам не знал, чего ждет; понимал только, что должен быть начеку.
– Следи за рыбой! – крикнул ему с берега Тулл. – Нечего на воду смотреть!
Но не смотреть на воду Торак не мог. Она так и кипела вокруг скользких, покрытых мокрыми лишайниками валунов, и в ней то и дело серебристыми вспышками мелькали крупные рыбины. Острога оказалась слишком длинной и тяжелой, и замахиваться ею, сохраняя при этом равновесие, было очень нелегко. На конце у остроги был острый трезубец из рога – таким легко можно было удержать любую рыбу, если, конечно, Тораку когда-нибудь удастся эту рыбу проткнуть. Пока что все его попытки заканчивались неудачей. Когда он жил с отцом, они ловили рыбу только с помощью лески и крючка. Поэтому с острогой он умел управляться – о чем Зиалот не упускал случая напомнить ему – не лучше семилетнего малыша.
Торак
