хоть кто-то из особистов должен был остаться в живых в частях. Вот с ними и поделюсь работой – я не жадная.
Глава 7
Разместив Костю с его новым пулеметом в коляске и усадив на заднее сиденье Климата, я не спеша покатила в 24-ю стрелковую дивизию. Она оказалась совсем близко: не далее чем в полутора километрах от штаба армии. Это понятно, тем более что, как выяснилось, от самой дивизии, кроме штаба, осталось два неполных полка, а от всего особого отдела остался только один лейтенант-особист. Зато к ним за эту пару недель прибилось чуть менее батальона бойцов из разных разбитых частей фронта. Естественно, что особист смог пропустить за это время всего несколько десятков человек. Один, по словам особиста, оказался шпионом и тут же был расстрелян вместе с двумя дезертирами. Так как внятного объяснения от особиста, по каким признакам он вычислил шпиона, я не получила, то у меня возникли сильные сомнения, был ли расстрелянный действительно шпионом. Но озвучивать эту мысль особисту я не стала – все равно поезд уже ушел. Для себя решила, что пока я в дивизии, то подобные вещи обязательно возьму под контроль. Мои слова про пограничников особиста не очень-то воодушевили, но он вынужден был согласиться, что без толковых помощников нам не обойтись. Поэтому всех погранцов он пригнал мне на собеседование в приоритетном порядке. Костю я тем временем направила на занятия с новобранцами, не забыв попросить, кроме стрельбы, уделить время обучению правильному окапыванию. При этих словах Костя несколько удивленно посмотрел на меня.
– Костя, в чем дело? Ты что, считаешь, что этому учить совсем необязательно?
– Никак нет, товарищ лейтенант. Конечно, обязательно. Просто вы первая, кто специально указывает на это. Согласитесь, что странно подобные указания слышать от сотрудника НКГБ, когда далеко не все наши армейские командиры понимают важность хорошо выкопанных окопов. Впрочем, думаю, что теперь это дошло уже до всех.
– Правильно думаешь. А до кого не дошло, так того, скорее всего, уже закопали посторонние.
– Так точно, товарищ лейтенант. Разрешите идти?
– Иди и тренируй новичков до посинения (их посинения, разумеется).
Костя отправился на занятия, а я пошла в палатку особого отдела и стала ждать пограничников. Оказалось, что всего в расположение дивизии сумели выйти двадцать пять пограничников, но, к сожалению, только десять из них смогли остаться в строю. Остальные попали кто в медсанбат, а кто и в госпиталь. Может быть, это было и жестоко по отношению к раненым, но я не поленилась заглянуть и в медсанбат и выдернула оттуда еще пять человек. В условиях отступления каждый человек на счету, поэтому бойцы с легкими ранениями вполне могли заниматься несложной работой, не требующей физических нагрузок. Надо отдать погранцам должное – никто из них не стал ссылаться на ранения и плохое самочувствие. Наоборот, они все горели желанием снова встать в строй и были готовы хоть прямо сейчас идти в атаку. Я их горячность немного остудила,
