здесь. Выслать их почтой или просить кого-то привезти – нет возможности, да и просить некого. Я еду в Рязань. Ты со мной не желаешь съездить? Завтра поедем, завтра же и приедем.
– Слушай, а куда это Завьялов пропал?
– Ну привет! Ты не знаешь? Его тут долго не будет. Он свалил по делам, сказал, что «наркота ждет».
– Зараза! – усмехнулся Ваганов.
– Еще какая!
На машине дорога из Москвы в Рязань составляет больше четырёх часов. Башков с Вагановым выехали рано утром. На въезде в Рязань Башков сказал, что сейчас покажет, где живут Шевцовы Оля и Максим.
Жили они в двухэтажном кирпичном коттедже в малонаселенном районе, за красивым железным забором, обнесенном вокруг дома. Рядом с домом располагался гараж, у соседей сидел на цепи большой и грозный питбуль, охранявший, по ходу, два коттеджа сразу.
– Любуйся, – предложил Константин.
– Ёханый бабай! Это, в натуре, что ли, его?
– Ну не мое же… В доме есть спортзал, сауна, тренажёры.
– Они тут вдвоем живут или еще матушка при нем?
– Нет, предки жили на Каляева. Теперь там одна мать, я не знаю, почему Шевцов ее не забирает.
Место работы Константина – вещевой рынок на улице Почтовой. Рядом с рынком можно было увидеть пятиэтажное здание с большими широкими окнами, бежево-красного цвета, с гербом города Рязани под самой крышей и флагом России – триколором. Стеклянные двери на входе мягко хлопали, люди то входили внутрь, то выходил. Это был филиал «Континенталя».
– А хочешь покажу, где живет Смирнов?
– Где?
– Московский район, улица Новаторов.
Ваганов подумал и отказался.
Дальше они приехали на улицу Новоселов, в микрорайон Дашково-Песочня. Этот район и эта улица – малая родина Ваганова. Здесь он вырос. Башков и Завьялов жили по соседству.
– Не хочешь к маме зайти? – спросил Башков.
Ваганов выказал желание, однако мамы дома не оказалось.
– Тогда пойдём ко мне, – предложил Константин.
– «Вот моя деревня, вот мой дом родной», – сказал Ваганов. – А двор пустой, никого нет.
– Такая жара, что все попрятались, – предположил Башков.
Друг-предприниматель жил на пятом этаже девятиэтажки, один, в двухкомнатной квартире. Вообще сказать, в семье он один-единственный ребенок; мать умерла, когда Косте было двадцать два года, а отец позже сошелся с женщиной из сельской местности и вскоре переехал к ней, а квартира осталась единственному сыну Косте. А тот жильем распорядился практически: вторую комнату начал сдавать и до сих пор держал у себя квартирантов.
– Проходи, Юра, не стесняйся. Будь как дома, – Константин раскрыл дверь.
– Но не забывай, что ты в гостях, – пошутил Ваганов и прошёл в единственную свободную комнату. По-хозяйски уселся в кресло.
– Никого нет, мы одни, – сообщил Башков. – Ты располагайся, а я на кухню пойду.
Константин поставил на стол бутылку водки
