умеренности, размеренности, необходимости и надменностям, но та воздерживалась от предложений, выбор предпочитала выгуливать самостоятельно, а его последствия попросту не замечать, та не выслушивала серенады о том, что неважно живет, что бардак стал ее подопечным, а жизнь погребена среди никчемных хором хаоса из не заманчивых груд зловонных находок, кои усыпали дворик домишка, причем со всех его приглядных сторон. Дамочке мнение многих было не важно, она лишь желала не убираться вдоль домика, и жить так как живет, да ежедневно поглядывая на залежи около двери, осмотрительно наслаждаться раритетом, что собрала, пусть ни ее пролетевшие годы, а именно ценное барахлишко неважного качества, относительного сорта, колеблющегося применения, жалкой полноценности и оспоримого качества, послужат утешением к ее не неподатливым и редким сожалениям, ведь с тем мусорком ей спокойнее. Вообще та не собирала лишнее, только самое необходимое, по несколько экземпляров и пониженной полезности, как например десятки разных ящиков, десятки всяких полок, насыпь подушек, тройку шкафов, да другое, кое той дарили многие издали, в той и работала, ведь по ее словам в тех вещицах, предметах, изделиях нуждалась. Старушка не привыкла кого-либо выслушивать, предпочитала мудростью не прозябать остатки срока эксплуатации жизни ее душенькой, а ведь каждый из окружающих пытался предостеречь ее от сверхъестественных проделок, призывал отказаться от избытка ненужного, или явится Балуппа, да из местечка воплотит свалку, а та станет ей прислуживать, то уже бывало ни раз, а существо то неумеренно странное, но к сожалению старушки, та зазря проигнорировала путное.
Чтож, настала та долгожданная ночь, когда явилась Балуппа, да из лачуги старушки смастерила себе трон, из ограждения соткала сторожевых древесных чудищ, а все никчемное на поприще ее теперь владений заменила на магическую дребедень, затем уселась и стала выжидать служанку, коя по ночам работала на фабрике "Имитированных чар", в отделе "Третьесортных проб и экспериментальных выборок", да та в тот момент на износ давления и ломоту костей трудилась у стола с описями "Получений", бланками "Выходов", журналами "Приходов" и свежими наборами "Проверок".
Взяв с собой в путь пару рабочих платьев, кои зазря пылились на работе, постирать их надумала, дама отправилась домой, то под рассвет как раз, а поскольку до лачуги продвигаться было полтора часа, то запросто могла, и сумела, умудриться не заметить гадкого неладного вместо своей собственности вдалеке. Приметив вовсе не свою лачугу, а нечто двусмысленное, то уже рядом, спустя полчаса, та, едва прикрыв нос, начало ведь веять чуждым ее обонянию, побежала встречать жуткое, конечно же в отливе своих лицезрений и приливе напускных удивлений, к такому та не готова была, даже издали разревелась, счев что соседи обезобразили ее хоромы, причем под свои общие нужды пустили ее наживную барахолку. От дамы разило не хуже чем от устаревшего места, она и мытья не жаловала, экономила на всем, да убеждалась в том, что всякая грязь тоже
