желаем, Ваше Пр-во.
– Ну что, заробел? – обратился он к какому-то солдату.
– Никак нет. Чего тут робеть!
– Молодец. Чего их бояться, таких-сяких.
Через 5 минут раздалась команда командира корпуса:
– Встать! Вперед! Гони эту сволочь!
Наша редкая цепь с громким криком "ура" бросилась вперед. Большевики не выдержали этого порыва, и положение было восстановлено».
……………………………………….
– Не понимаю вашего настроения Владимир Зенонович. Полтава так никогда и никого не встречала. Триумф.
– Посмотрим, как будет провожать, Борис Александрович.
Замолчали. Командующий посмотрел на пустой графин.
– Павел Андреевич!
– Слушаю, Ваше Превосходительство, – в кабинет бесшумно влетел простоватого вида адъютант командующего, с прямым пробором гладко зачесанных волос.
– Озаботьтесь, голубчик.
– Слушаюсь, Владимир Зенонович.
– Ваш адъютант по виду из купеческого сословия.
– Да Бог его знает, Борис Александрович. Услужливый малый. Вы знаете, дроздовцы меня поначалу не очень возлюбили…
– Да, они – крепкий орешек. И верны памяти Михаила Гордеевича. Хотя – лучшие из лучших. Направляются они – не мне вам рассказывать – на самые трудные участки фронта. «Малиновые» не отступают, хоть и несут огромные потери, но стоят до последнего. Гвардия!
– Отступают, отступают. Все мы отступаем…
Адъютант также бесшумно проскользнул в открывшуюся дверь и поставил на столик запотевший графин с белым вином, две граненые рюмки и небольшое блюдце, накрытое крахмальной салфеткой.
– Спасибо, голубчик.
Адъютант исчез.
– Да… так вот поначалу не очень. И я их понимаю. После генерала Дроздовского… Полагаю, что Антон Иванович намеренно устроил мне сие испытание, так как ранее меня фактически не знал. Я ведь не был первопоходником, как вы знаете, да и вообще в обоих Кубанских походах не участвовал. Решил посмотреть, примут ли меня дроздовцы: примут – значит быть мне на коне, а не примут – сослали бы куда-нибудь в тыл, обучать юнкеров…
Разрешите? «21-й номер» – лучший. Сейчас такое вино уже не гонят. Где Смирновы…
– Спасибо, Владимир Зенонович, но я не пью. Днем. Да и вообще.
Май-Маевский с сожалением посмотрел на графин.
– Павел Андреевич!
– Слушаю!
– Убери!
– Есть!
– Такое впечатление, что он лежит под дверью. Молниеносен…
– Да. Услужливый паренек.
– Скорее походит на денщика, нежели…
– Так он мне очень пригодился, когда я приступил. Мои глаза и уши. Я знал, что дроздовцы говорят и думают. Очень пригодилось.
– Осмелюсь возразить, Владимир Зенонович. Пригодилось ваше умение воевать
