под них его и швырнуло… И чего он на обгон пошёл у самого моста? Куда нёсся, идиот? Может, обкуренный был или пьяный? – Саша посмотрел на меня.
– Да нет… – сказал я. А про себя подумал: «Он был счастливый. Слишком счастливый».
…К утру дождь прекратился. Мы с Зиновием ехали домой на своих скрипучих велосипедах. Уютный, умытый дождём городок, похожий на подмосковные дачные посёлки, ещё спал. Было пустынно и тихо. Я вдыхал чистый утренний воздух, ощущая на спине тёплые лучи восходящего солнца.
– Хорошо-то как! – произнёс я.
– А дома будет ещё лучше… Эх, скорее бы! – добавил Зиновий.
Мы прибавили ходу.
Пальмара, штат Нью-Джерси, январь 2004 года.
Асик, или Сны о старом Ташкенте
Повесть
«Сияй, Ташкент, звезда Востока!»
Он всегда появляется неожиданно, впрочем, и исчезает так же непредсказуемо. Где он прятался сегодня? В сумке, наверное. Он ухитряется спрятаться где угодно, забиться в любое место, уместиться в любой дырке! Может сидеть под моей кепкой или в заднем кармане джинсов, в пыли под диваном или в салоне «Боинга», в кофре с кинокамерой или в бардачке моего жигулёнка.
– Волнуешься? – спросил он, когда я поднимался по ступенькам служебного входа в театр.
– Да нет, с чего ты взял? – стараясь говорить спокойно, ответил я.
– Да ладно врать-то! – Я хорошо знал эту интонацию: в ней одновременно были жалость и насмешка, ирония и сочувствие.
Хотя его не видно, я сразу определяю, что он рядом. Я его слышу. До чего ж противный у него голос. Хотя похож на мой. А те, с кем я беспечно болтаю или травлю бородатые анекдоты, и не догадываются, что у меня в это время есть ещё один собеседник, Асик. Я его ненавижу и одновременно люблю.
Откуда взялся? Потом расскажу, хотя знаю, что мой рассказ о нём будет запутанным и непонятным для закоренелых материалистов. Я редко кому рассказываю об Асике, а если и рассказываю, то обязательно появляются новые детали и нюансы. В таких случаях Асик строго говорит мне: «Фантазируй, но имей меру, как говорил Джавахар-лал Неру!»
В уютной приёмной главного режиссёра миловидная девушка раскладывала на компьютере «Косынку». Она улыбнулась мне и сказала, что он сейчас придёт. Только я успел сесть в мягкое кресло приёмной, как, сладко улыбаясь, вошёл главный режиссёр.
– Старик, ну что же ты как неродной? Почему не проходишь?
И он широким жестом пригласил меня к себе в просторный кабинет.
Асик был тут как тут и с ходу стал шептать мне на ухо:
– Бойся, когда тебя встречают слишком радушно. Это первый признак преждевременного извинения и последующего отказа.
Маленький засранец! Неужели опять окажется прав?
В недавно отреставрированном здании бывшего «Дома знаний» теперь был театр с удобными кабинетами, гримерными, душевыми, но плохо приспособленной сценой, как жаловались актеры. Кабинет
