это незнакомка протараторила за один миг, а в ее речи Дороти уловила незнакомый акцент.
Дороти села и с тяжело бьющимся сердцем огляделась. Под ней лежал бугристый матрас, а сама она находилась в комнатушке с низким потолком и без окон. Вдалеке слышался гул голосов.
– Где я? – сдавленным голосом спросила она. В горле пересохло. – Кто… кто ты такая?
Девушка убрала тряпку в черную кожаную сумку, напоминавшую портфель, в котором Эйвери хранил свои инструменты, только у этой сумки стенки были жесткие, а не мягкие, а серебряные пряжки сияли куда ярче.
– Меня Чандра зовут, – представилась девушка и снова поправила очки. – Ты прилетела сюда с моим другом Эшем. Помнишь Эша? Дерзкий такой парнишка. Глаза – загляденье, но пахнет от него так себе. Так и хочется предложить ему хотя бы изредка брызгаться одеколоном, чтоб перебить вонь машинного масла!
– А… – Вспомнив пилота с золотистыми глазами, Дороти почувствовала, как краска заливает щеки. Так значит, его зовут Эш. На память пришел сухой дымный запах, исходивший от его кожи.
Вообще, она планировала сбежать из аэроплана, пока ее никто не заметил, но полет прошел как в тумане. Она с трудом припомнила, как спряталась в узком темном углу и как внутри у нее будто все оборвалось, когда аэроплан взмыл в воздух…
А потом ее поглотили мучительные воспоминания и грезы, казавшиеся чуть ли не реальностью.
Дороти прижала руку ко лбу, невольно поморщившись от смущения.
Чандра, казалось, избегает ее взгляда. Она достала из своей сумки стопку одежды и положила ее рядом с Дороти.
– Вот. Вещички тут, конечно, не бог весть какие, но не можешь же ты и дальше разгуливать в своем платье. Наверное, одежда будет тебе не по размеру, но это все, что мы пока смогли отыскать, – поведала она, резким движением закрыла сумку и шагнула к двери. – Дам тебе переодеться спокойно…
– Погоди! – воскликнула Дороти, спустив одну ногу с матраса. – Ты не…
Но Чандры уже и след простыл: она выскользнула из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Дороти покосилась на стопку одежды, оставленную девушкой. К благотворительности она относилась без восторга. По своему опыту Дороти отлично знала, что ничего не дается даром, и если человек делает тебе добро, то ждет за него воздаяния, даже если молчит об этом. Поэтому-то она предпочитала красть – это, по крайней мере, было честно, пускай и по-своему.
Но Чандра была права: нельзя и дальше разгуливать в перепачканном свадебном наряде.
Дороти стащила с себя платье и взяла стопку одежды. В ней обнаружились брюки и тонкая белая рубашка.
Рубашку она надела прямо на корсет, а потом, нахмурившись, принялась рассматривать штаны. Ни разу в жизни она не носила брюк! Натянув их на талию, она старательно застегнула огромные пуговицы. Брюки ей и впрямь оказались великоваты, несмотря на то, что Дороти трижды подвернула пояс и штанины снизу. Она встала, вытянула руки в стороны и сделала по комнатке несколько
