покивал старик и, понизив голос, добавил – Про нее лучше не говорить ни плохого, ни хорошего. Вообще ничего. Паучиха… понимаешь?
– Настолько опасная?
– Она смерть. Умрешь – и не поймешь откуда – палец старика указал на стальное небо – Они там. А ты внизу. Шевельнут мизинцем – и ты умрешь. Я сам видел, как упал почти на середине Гиблого Моста тупой орк по пьяни изнасиловавший посланницу Вэттэ. Он успел прочухаться и попытался убежать на Окраину. Не убежал.
– Как убили?
Гоблин дернул указательным пальцем, тихо сказал:
– Пух… а орк ведь далеко убежал. Но достали.
– Как далеко?
– Ну… пусть не середина, тут я чуток загнул. Но шагов пятьсот орк сделал. Больших шагов! И упал с простреленной спиной. Насквозь! А игла дальше ушла и раздробила пальцы на ноге шедшего в город гоблина. Так на следующий день две посланницы Вэттэ его отыскали и провели с ним ночь! Счастливый гоблин! Он правда сдох давно, но все же повезло то, как хоть раз в жизни. Сразу с двумя и всю ночь напролет… он говорил, что глаз не сомкнул.
– Да-а-а-а-а… – мечтательно закатил я.
Всю ночь напролет? С двумя девушками? Глаз не сомкнул? Гоблин с Окраины? Где-то я уже такое слышал…
– Еще говорил, что дали ему три таблетки и они с ним такое сделали… какой уж там сон…
– О… – буркнул я и посмотрел наверх – Теперь правдоподобней.
– Повезло гоблину. Повезло. Про Вэттэ уяснил?
– Уяснил.
– Наверх и смотреть-то страшно.
Пятьсот больших шагов по Гиблому Мосту убегающего от расправы орка насильника. Мост – просто стальная широкая лента над пропастью. Бежать через Клоаку орк не рискнул и помчался поверху. Пробежал с километр – и его достал выстрел иглы пришедшейся в спину, пробившей торс и еще сумевшей раздробить пальцы идущего навстречу гоблина.
Да… старик прав. Наверх и смотреть-то страшно.
Что это за оружие?
Учитывая расстояние от потолка до пола, плюс добавить дистанцию, пройденную по Мосту, уже можно строить предположения по использованному пауками оружию.
– А Понт за что прозвище получил? Ведь не потому, что девушки от него без ума?
– От него? Шутишь? – старик хихикнул, став похожим на улыбающегося облысевшего хомяка – Образина! Он сердца жрет. Так говорят. Каждый день по сердцу сжирает.
– Угу… интересная диета.
– Каждый день по сердцу жрет!
– Че ты вякнул про Понта, гнида?
Дернувшись, я успел достать кулаком по запястью мужика, отбив ленивый удар, направленный в нос старого гоблина. Охнув, мужик схватился за ушибленное запястье, глянул на меня волком.
– Гнида! Свинья! Сожру!
– Кого ты назвал гнидой, гнида? – удивился я, отступая на шаг назад, чтобы видеть всех трех похожих друг на друга грязнуль.
Именно
