наступившем году исполнится двадцать пять лет как на службе. Смешно вспомнить, как радовался месту писаря как манне небесной, ведь никакого образования не было. Хорошо, что старший брат поспособствовал, иначе неизвестно, в какую сторону увела бы судьба. Поморщился, боль хоть и отпустила, но, подлая, нет-нет, кольнет так, что дух захватывает.
Год – большой срок, вытерпеть бы, и в Баден-Баден съездить. Там, говорят, климат подходящий, воды для желудка полезны. Подлечиться бы с полгода, а там…
Далее загадывать не хотелось.
В шестом часу утра дежурному чиновнику сыскного отделения полиции была принесена телеграмма со станции Стрельна. После прочтения на квартиру Ивана Дмитриевича Путилина был отправлен посыльный. Почтовый документ, подписанный уездным исправником коллежским асессором Колмаковым, гласил:
12 апреля в 2 часа 15 минут служащим в двухстах саженях от станции Стрельна обнаружено тело с отрезанной головой, что свидетельствует о насильственной смерти. Согласно циркуляру министра внутренних дел от 10 апреля сего года за № 2 537, прошу помочь в розыске убийцы и выяснении личности неизвестного.
Путилин половину ночи проворочался с боку на бок, сон не шел. Ныл бок, только к утру, слава богу, успокоился. Иван Дмитриевич провалился в дрему, но куда там. Звонок он не слышал, стук в дверь служанки громом застучал в висках.
– Что там? – спросонья пробурчал Путилин. Если так Глаша тарабанит, то наверняка зла и недовольна ранним визитером.
– Посыльный, – голос служанки звучал глухо, переливаясь ворчливыми нотками.
– Проводи в кабинет, – Иван Дмитриевич присел на кровати, нащупывая ногами домашние туфли, чиркнул спичкой и поднес трещавший мотылек огонька к фитилю свечи. Потом накинул на плечи стеганый поношенный халат, вышел в коридор. Посыльный, паренек лет шестнадцати с веснушчатым лицом. В колеблющемся пламени свечи испуганно блестели глаза.
Иван Дмитриевич в одной руке держал подсвечник, хотя света было достаточно. Солнце не поднялось, но уже показалось за горизонтом.
– Ну что там? – начальник сыскной полиции поднес свободную руку ко рту, прикрывая зевоту.
– Телеграмма, – сказал тихо посыльный.
– Давай.
Паренек вскинул глаза, явно не понимая Путилина.
– Телеграмму давай.
Посыльный покраснел, в свете свечи казалось, что у него на щеках проступили черные тени, протянул лист бумаги.
– Так, – Иван Дмитриевич развернул и прочитал несколько строк, потом повертел бумажку, рассматривая, нет ли чего на обратной стороне.
– Более ничего?
– Господин Иванов ждут дальнейших указаний. – Путилин понял, что посыльный говорит о дежурном чиновнике.
– Значит, ждут, – пробормотал начальник сыскной полиции. – Теперь и ты жди. – Сам он повернулся и взял со стола «Ежегодник железных дорог»,
