И не надо ничего согласовывать с Племенным советом.
Формально союзом племен управляют старейшины. Царь решает вопросы войны и мира, пополняет сокровищницу, отправляет посольства… А еще первым берется за плуг в начале весенней пахоты – такова традиция. Но настали трудные времена, так что даже старейшины не в силах погасить огонь начавшейся междоусобной вражды. Правда, двуличным сородичам, ставки которых находятся в долине Сырдарьи, сначала нужно перейти три хребта высокогорного Хисара, а на перевалах у Герая стоят надежные посты. Здесь, в долине Сурхандарьи, земля асиев, и никто их отсюда силой не выбьет.
Отряду предстояло пройти несколько греческих крепостей по правому берегу Сурхандарьи, построенных еще царем Эвкратидом, пересечь исчерченные арыками пески Каттакум и выйти к Амударье у купеческого города Тармит[28], где под охраной цитадели находится одна из многочисленных переправ.
Город большой, деловой, сюда доставляют известняковые блоки из каменоломен на Орлиной сопке в предгорьях хребта Баба, а также цельные куски бирюзы, сердолика и нефрита из Бадахшана, чтобы затем развезти их на арбах по бактрийским городам или сплавить на баржах в Хвайрезим[29]. Золото, намытое в горных речках Памира, а также серебро с рудников Вахана и Бадахшана тоже оседает здесь.
Что уж говорить про небесный камень ляджуар, который иноземные купцы называют «лазуритом». С копей Сар-э-Санг его везут в Тармит, где халдеи, эллины и серы предлагают за него баснословные деньги и чуть ли не дерутся друг с другом за лучшие куски сорта «ниили» цвета индиго.
На всем пути между горными цепями Байсун и Баба Куджула видел бесчисленные города, деревни и усадьбы кушан и бактрийцев. Всюду кипела работа: настала пора сева, расчистки каналов, выпаса скота… Весеннее солнце растопило снега, напоило равнину талой водой, обласкало нежные листья и побеги теплом и светом.
«Отличное время для дальнего похода», – думал он.
2
На четвертый день отряд подошел к Тармиту, после чего переправился по наплавному мосту на левый берег Амударьи.
Весенний ветер шевелил волосы, забирался под воротник, холодил шею. Впереди лежала враждебная горная страна Паропамис, которую эллины называют «Индийским Кавказом», а персы – «Саттагидией».
Сразу за мостом заточенными бревнами ощетинилась застава Гондофара. Угрюмые бородатые воины в кольчугах и остроконечных скифских колпаках с башлыком угрожающе окружили кушан.
Они мало чем отличались от воинов Тахмуреса: такие же льноволосые и светлоглазые, на таких же приземистых степных конях. Командир в доспехах катафракта с показной небрежностью развалился в седле, смотрит исподлобья, ухмыляется. У бедра на волосяном жгуте висит вяленая голова с открытым ртом: безглазая, сухая кожа натянута на скулах, белые зубы ощерились. Тахмурес покосился на нее, по серебряной серьге в ухе он узнал сотника, боевого товарища.
«Дорожит
Тармит – древнее название современного узбекского города Термез на берегу Амударьи.
Хвайрезим – Хорасмия, одно из древних названий Хорезма.
