круги, заставляя перепуганную и моим поведением, и происходящими событиями женщину раз за разом пересказывать всё, что ей было известно о “побеге” Юльки и о последних днях общения Воробушка с Щербаковой. И, похоже, я совершенно её не слушал, то и дело проваливаясь сознанием в преследующие меня кошмары разыгравшегося не на шутку воображения или зависая от очередного шокового приступа, при воспоминаниях о разговоре с Никой. И не только. Воспоминаний было много и ни от одного легче не становилось. Хуже да, но никак не наоборот.
Я поднял на Айлу едва осмысленный взгляд, обнаружив себя уже сидящим напротив в соседнем кресле для гостей в позе глубоко задумавшегося мыслителя. Чуть расставив ноги, облокотившись о колени и согнувшись практически вдовое от невидимого, но очень жёсткого удара под дых. И, видно, очень глубоко задумавшегося, поскольку я совершенно не помнил, как очутился в этом кресле, о чём говорил и что думал до этого.
– Ты же понимаешь, что она это сделала добровольно. Никто её насильно никуда под дулом пистолета не тащил. – подумать только, и я ещё не успел за всё это время хотя бы просто вспомнить о выпивке, настолько был оглушён и деактивирован, будто уже вкачался, как минимум, на три литра чистым виски. Состояние уж точно было близким, практически на грани между этим миром и каким-то ещё. Наверное, адом. Скорее даже так, потому что я ощущал его смертельный жар в своих венах, под кожей… в каждом гулком ударе упрямого сердца…
– Откуда ты это можешь знать наверняка. Если нет оружия фактического, это не означает, что её могли запугать чем-то другим. Существует масса способов вынудить человека что-то сделать против его воли, и тебе ли об этом не знать?
– Нет… ты не понимаешь… Не знаешь всего, да и откуда?.. – я устало качнул головой, снова на несколько секунд закрывая глаза и переводя дыхание, чтобы… не закричать… или не взреветь… – Все эти дни я старался из всех сил не притрагиваться к алкоголю. Делал всё возможное и невозможное, чтобы, не дай Аллах, не напиться. Отвлекался чем только мог, занимался вопросами по фирме, готовился к встрече с Ямановым, перечитывал по сто раз собранную на Щербакову информацию едва не до рвоты и до потери сознания. Но, блядь… В бутылку так и не полез! Потому что знал. Если дам себе слабину, то всё. Сорвусь. Приеду сюда и… – опять пауза. И опять спасительный вдох-выдох. Вдох-выход! – И сделаю что-нибудь с Воробушком… А после того, что она вытворила сегодня…
– Арслан, мальчик мой, пожалуйста… Не смей себя накручивать. Тем более зная, на что способна эта проклятая ведьма!
– А ты что, знаешь, на что способна Сэрче? Или думаешь, что успела хорошо её узнать за этот месяц? Ника морочила нам головы несколько лет! Даже ты не сразу поняла, кто она такая в действительности!
– Не говори глупостей! Это ж насколько надо быть отравленным чувствами к той гадюке, чтобы перестать верить в других женщин. Там и невооружённым взглядом видно, насколько они разные! Как небо и земля! Как рай и ад!
– Да,
