касается Лиллиан, то до инцидента с Джеромом она постоянно говорила с почтением о своей сестре.
У нее было много друзей в Норуолке, Фримонте, Клайде и других городах, которые она посещала.
Мужчины любили, потому что, говорили они, Лиллиан была женщиной, которой можно довериться. С ней можно было говорить, ей можно было сказать все, что было на душе, а она умела держать язык за зубами; и мужчины чувствовали себя с нею легко и непринужденно. Среди ее тайных знакомых были представители церкви, юристы, крупные дельцы, почтенные отцы семейств. Конечно, они встречались с Лиллиан тайком, но она понимала и уважала их желание держать их отношения в секрете.
– Незачем мне даже говорить о том, что вам нужно остерегаться, – говорила она клиенту.
Обыкновенно это устраивалось так.
Если это было летом, то она уславливалась с тем лицом, с кем должна была провести вечер, и тот поджидал ее – после сумерек – в тележке у назначенного места. Потом они выезжали и исчезали во мраке извилистых, тенистых дорог. По мере того, как ночь надвигалась – и улегались первые порывы страсти – чувство раскрепощения охватывало мужчину.
– Это куда лучше, чем возиться с девчонками или с чужими женами. С Лиллиан можно быть спокойным и уверенным в том, что все будет шито-крыто, – размышлял он.
Парочка подъезжала к полю, садилась на краю дороги и беседовала часами. С Лиллиан мужчины могли говорить так, как ни с какой другой женщиной. Она была умна и деловита, и они часто спрашивали ее совета.
– Так вот, видишь, Лиль, как дело обстоит – будь ты на моем месте, ты стала бы продавать или нет?
Ей не раз задавали подобные вопросы.
Но случалось, что в беседе затрагивались и более интимные вопросы.
– Вот, видишь ли, Лиль, мы с женой живем недурно. То есть мы уживаемся, но о любви говорить не приходится, – говорит один из ее временно-интимных друзей. – Жена меня постоянно пилит, почему я много курю, почему не хожу в церковь. А тут еще неприятности из-за детей. Моя старшая дочка что-то больно часто повадилась гулять с Гарри Гарвнером, и я себя каждый день спрашиваю, подходящая ли он для нее пара. И не могу решить. Ведь ты его давно знаешь, Лиль, каково твое мнение?
Приняв неоднократное участие в беседах этого рода, Лиллиан, с своей стороны, пользовалась Мэй как темой для разговоров.
– Я вас понимаю, – говорила она, – я приблизительно то же самое испытываю, когда думаю о своей сестре Мэй.
Она не меньше ста раз успела рассказать, что Мэй совсем не то, что все остальные Эджли.
– Она такая умница, бьюсь об заклад, во всех школах не было девочки умнее Мэй!
Понятно поэтому, что, пользовавшись столько времени сестрой как доказательством способностей Эджли, Лиллиан была потрясена, узнав об истории на земляничном поле. В течение нескольких недель она хранила молчание, но однажды, в жаркий июльский вечер, когда никого, кроме нее и Мэй, не было дома
