кошек или собак, сажала деревья, любила дождь, ветер или солнце? Можете назвать ее любимое время года?
Пауза затянулась. Он искал слова, как заблудившийся человек дорогу, допил портвейн и наконец ответил:
– Мама любила снег и розы.
Лаконично… Больше ему нечего сказать. Он выглядит растерянным и пристыженным. Как будто признался, что страдает «болезнью сирот». Неумением рассказывать о близких.
Я встаю. Достаю из шкафа регистрационную тетрадь за 2015 год. Открываю на первой странице.
– Вот речь, написанная 1 января 2015-го для Мари Жеан. Ее внучка не смогла быть на похоронах, потому что работала за границей. Она прислала мне текст и попросила прочесть его вслух. Думаю, он будет вам полезен. Берите, читайте, сделайте выписки, а завтра вернете.
Комиссар резко поднимается, сует тетрадь под мышку. Впервые за все время один из документов покидает стены моего дома.
– Спасибо… За все.
– Ночуете у мадам Бреан?
– Да.
– Вы ужинали?
– Кажется, она что-то приготовила.
– В Марсель поедете завтра?
– На рассвете. Не беспокойтесь, я не забуду занести тетрадь.
– Оставьте за синим ящиком для цветов.
12
Спи, бабуля, спи, но пусть наш детский смех доносится до тебя и на Небе.
Речь для Мари Жеан
Она не умела ходить – только бегать. Не задерживалась на одном месте ни на минуту, и кто-нибудь то и дело говорил ей: «Да перестань уже суетиться, остановись, сядь и посиди спокойно!» Вот она и остановилась. Навсегда.
Она ложилась рано и вставала в пять утра. Всегда была первой покупательницей, чтобы не стоять в очереди. Перед очередями она испытывала священный ужас. В девять утра бабуля возвращалась домой с покупками.
Она, вкалывавшая всю свою долгую жизнь, умерла в ночь с 31 декабря на 1 января, в выходной день. Надеюсь, ей не пришлось слишком долго стоять в очереди к райским вратам вместе с гуляками и жертвами автокатастроф.
На каникулы я всегда просила ее приготовить для меня спицы и моток шерсти, но связать успевала не больше десяти рядов. Когда мы встретимся – там, наверху, – она обмотает мою шею воображаемым шарфом. Конечно, если я заслужу рай.
Звоня по телефону, она говорила: «Это бабуля» – и звонко смеялась.
Она каждую неделю писала письма своим детям. Они выросли и уехали жить далеко от нее. Бабушка писала, как думала.
К каждому дню рождения, празднику, на Рождество и Пасху она отправляла посылки и чеки своим «цыпляткам». Для нее все дети были «цыплятками».
Она любила пиво и вино.
Крестила хлеб, прежде чем нарезать.
Часто повторяла: «Иисус, Мария…» Эти слова были для нее чем-то вроде знака препинания, финальной точкой в конце каждой фразы.
На буфете стоял большой радиоприемник, который она не выключала все утро. Бабуля
