егоза, что за ней трудно было углядеть,… а во-вторых, когда она упала и расплакалась, то никто даже и не заметил, что у неё случился вывих!… Ни твоя матушка, ни ночная сиделка, ни приставленный лакей, ничего не поняли,… ну, плачет ребёнок и плачет,… всякое бывает,… и только утром когда привели медиков, все узнали о травме. И то не сразу, лишь к обеду они определили всю степень серьезности происшедшего. Тогда-то и было принято решение молчать о страшном увечье Анны,… так появилась королевская тайна. А твоя матушка ещё до прихода медиков сменилась и ушла отдыхать,… ведь ночь-то была трудная,… потому-то она ничего и не поняла, когда я повелел её отослать,… каюсь, я тогда был сам не свой,… но всё же сурово наказывать не стал!… Как сердце чуяло, не виновна она,… а потом всё ушло куда-то на второй план,… главным стало здоровье Анны!… А о том, что она хромает до сих пор никому стороннему неизвестно,… кроме, разумеется, придворных медиков и близких людей,… ну вот, теперь ты знаешь всё… – закончил свою горькую исповедь король, опустил голову, и крупные слёзы покатились по его щекам.
– Зачем же вы так расстраиваетесь,… ведь дело поправимое,… не стоит опускать руки, отец… – впервые обратившись к королю, как подобает сыну, упокоил его Густав и тут же добавил, – вы, как хотите, но мне надо срочно осмотреть Анну,… медлить нельзя, довольно унынья!… В конце концов, я имею на это полное право,… ведь я её брат и к тому же врач!… – вдруг резко осмелев, решительно потребовал он.
– Да-да,… конечно, сынок,… ты прав, делай, как тебе велит твой врачебный долг!… Мы и так уже достаточно настрадались от всего этого несчастья,… так что будем только рады твоей помощи,… ты лишь скажи, что нам надо делать,… а мы всё выполним!… – воодушевившись решительным настроением Густава, вскликнул король и крепко обнял его. Густав не стал долго рассуждать, и тут же пояснил, что требуется для начала лечения. В одно мгновенье всё пришло в движенье.
В спальне Анны мигом организовали смотровую, принесли нужные инструменты и много тёплой воды. Туда же в качестве ассистентов Густава были приглашены королевские лекари. Дело приняло серьёзный оборот. Впрочем, пир и праздничный бал, дабы не вызвать лишних кривотолков решили не прекращать. Так что гости по-прежнему продолжали веселиться, но уже без принцессы. Она теперь была полностью во власти Густава. А в это время у короля и королевы Розалии состоялся сложный разговор. Когда королева узнала, что Густав сын её супруга, да ещё и от той самой служанки Марии, которая без суда и следствия была отправлена в ссылку, то смогла сказать всего несколько слов.
– Теперь я знаю, за какой грех наша дочь несёт кару… – печально произнесла она, закрыла лицо руками и горько заплакала. Такой удар для неё был очень чувствителен. После стольких лет совместной жизни узнать о неверности мужа, серьёзное испытание. Однако делать ничего, сделанного не вернёшь, и Розалия, хорошенько проплакавшись, взяла себя в руки. Хотя это вполне понятно, ведь она непросто женщина и жена – она, прежде всего, королева.
