в студии «Смешинки».
– Боюсь, что Росс сегодня на больничном.
– О!
Мэгги было невыносимо видеть огорчение девочки.
– Но ты все равно можешь сделать это, – подбодрила она.
Лицо Кристин озарилось счастьем, и Мэгги почувствовала, как сжимается ее сердце.
– Правда? – воскликнула Кристин.
– Конечно, – засмеялась Мэгги. – Ты разбираешься в дисках лучше меня.
Следующие полчаса Мэгги и Кристин разрабатывали плей-лист в соответствии с заявками, принятыми накануне. Кристин была прилежной помощницей – доставала диски, которые были им нужны, и раскладывала их по порядку, что было очень кстати, поскольку Дуглас устроился на коленях Мэгги.
Штатив с жизненно необходимыми препаратами стоял поблизости; малыш привык к взрослым, которые баловали его. Он положил свою раскраску на консоль, и Мэгги болтала с ним, беря цветные карандаши, которые он давал ей, и раскрашивая там, где он показывал. В то же время она отвечала на вопросы Кристин и волонтеров, которые ходили от одного к другому подопечному, одетых в яркие футболки радио «Смешинка».
Мэгги знала, что следующие пару часов игровая комната снаружи будет полна детьми, поскольку те, кто мог, пришли посмотреть настоящее радиошоу. Обычно они передавали приветы своим лежащим в кроватях друзьям и семьям и принимали участие в мероприятиях, организованных волонтерами.
В четыре часа программа началась. Мэгги и Дугги остались в студии и позволили Кристин проводить шоу. Дугги знал, что нужно соблюдать тишину, и, пока у него была раскраска, он был счастлив молча сидеть на коленях Мэгги и рисовать. Радио «Смешинка» никогда не претендовало на уровень профессиональных станций, учитывая то, что шоу в основном проводили дети, но никому еще не повредило стремление к совершенству.
Мэгги потерлась щекой о светлые кудряшки мальчика и вдохнула запах больничного мыла, когда поцеловала его в макушку. Дугги родился недоношенным от матери-наркоманки, и у него развился некротизирующий энтероколит, что привело к необходимости удалить большую часть нежизнеспособного пищеварительного тракта.
Он тяжело болел в первый год жизни, и в три месяца его перевели на продолжительное лечение из отделения реанимации новорожденных в детское отделение интенсивной терапии. Сейчас у него был синдром укороченного кишечника; это означало, что его пищеварительный тракт недостаточно длинный, чтобы впитывать еду, и его нужно будет постоянно кормить внутривенно.
Он находился в больнице буквально всю свою жизнь – регулярно появлялся в детском отделении с различными инфекциями, которые то и дело одолевали его из-за ослабленной иммунной системы. Последний раз он поступил несколько месяцев назад с двусторонней пневмонией.
Он выглядел как и все дети с серьезными нарушениями всасывания. Худые руки и ноги и выступающий живот. Она чувствовала его округлые контуры под тонкой шелковой больничной пижамой и снова поцеловала
