со всех сторон изучил «ксиву», разве что не понюхал, и взял более уважительный тон:
– Где постоянно зарегистрированы?
– В Москве.
– В этой квартире есть временная регистрация?
– Зачем она мне? Я здесь в гостях, завтра уезжаю.
Полицейский подозрительно буравил меня взглядом.
– Не надо, сержант, – вдруг раздался голос, – оставьте девушку в покое. С прессой мы сотрудничаем.
Голос принадлежал мужчине в штатском. Он только что вошел в квартиру и выглядел так, словно прибыл сюда со званого ужина. На нем был отличного качества синий костюм, голубая рубашка, сиреневый галстук и в тон ему платок, выглядывающий из нагрудного кармана. На одном плече лихо, по-гусарски, висела короткая дубленка – тоже, как я заметила, купленная не на рынке. Вряд ли ему исполнилось сорок лет, скорей всего, он был нашим с Алябьевой ровесником.
– Позвольте представиться: следователь прокуратуры старший лейтенант Виталий Валерьевич Унганцев. Лично для вас – Виталий.
Унганцев мне сразу активно не понравился. Для следователя прокуратуры у него был слишком лощеный вид. Я имею в виду – для честного следователя. «Следаку», который добросовестно выполняет свою работу, иной раз и помыться-то некогда, не то что платочки под цвет галстука подбирать.
– Людмила Анатольевна Лютикова, журналистка. Лично для вас – Людмила Анатольевна.
Виталий взял мою правую руку и церемонно поцеловал, застыв на долю секунды, словно позировал для скрытой камеры. Совершенно неуместный жест в данных обстоятельствах. На Ленку следователь даже не взглянул.
– Вы можете сказать, в чем подозревается Елена Сергеевна? – спросила я.
Унганцев впервые посмотрел на Алябьеву.
– Охотно скажу. Гражданка Алябьева подозревается в совершении преступления по статье сто пятой часть вторая Уголовного кодекса Российской Федерации – убийство двух или более лиц.
– Двух?! – вскричала я. – Но я знаю только про одно!
Мужчина невозмутимо откликнулся:
– Значит, вы подтверждаете, что одно убийство Алябьева все-таки совершила? Возможно, вы даже были свидетелем данного преступления?
Я прикусила язычок. Как бы не наболтать лишнего и не навредить Ленке.
– Ничего я не подтверждаю. Мне непонятно только, почему этим делом занимается прокуратура? Обычно убийства расследует управление внутренних дел, разве не так?
– Это дело особой важности, оно находится на контроле лично у прокурора города.
Если это дело особой важности, значит, Ленка укокошила какую-то крупную «шишку». Вряд ли смерть рядового гражданина заинтересовала бы прокурора.
В комнату вошла Алка, с выражением ужаса на лице она пялилась в одну точку. Я проследила за ее взглядом и обнаружила, что смотрит она на ковер, по которому стражи порядка от души прошлись грязными сапогами.
– Так кого все-таки убили? – спросила я. – Вы можете назвать фамилии жертв?
Унганцев
