и одиноко.
– Я просто хочу чаю! – заорал он, пытаясь громким криком пригасить липкий, кусающий страх. – Хочу чертового чаю!
Тьма сгустилась и неторопливо отступила за угол. Туда, где должен быть единственный выход из Лабиринта. Приглашая крепко подумать, а стоит ли идти именно этим путем?
Владимир выругался и в нерешительности затоптался на месте. Краем разума он понимал, что идти нужно, и понимал, что пройти он, разумеется, сможет. Пройти и сбросить наконец оковы серых стен и низкий, давящий потолок. Сможет наконец выпить чаю и хоть на один вечер забыть про раз за разом догоняющее его безумие.
Но между «знать» и «сделать» лежала огромная, ужасающая пропасть. Эту нехитрую истину он выучил именно здесь, в Лабиринте. В месте, где знания не стоили и усмешки. Где надо было просто идти и угадывать. Ошибаться и угадывать вновь.
– Ну же, не сомневайся!
Владимир резко обернулся и увидел Ведьму. Ту, что доставила ему столько неудобств месяц назад. Ведьма мило улыбалась и медленно облизывала кроваво-красным языком красивые, грешные губы.
– Тебя не спросил! – раздраженно бросил Владимир.
Ведьмы он не боялся, хотя и не любил. Они довольно часто встречались в мрачных проулках Лабиринта, и еще ни разу эта встреча не стала роковой. Впрочем, это был слабый повод для того, чтобы радоваться встрече сегодняшней.
– Хочешь, пойдем вместе? – Ведьма рассмеялась. Игриво, но с ощутимой ноткой звериной жестокости.
– Я хочу чаю, – вновь, словно мантру, повторил Владимир. – Еще хочу, чтобы ты ушла.
– Ну разве не здорово, что мне плевать на то, чего ты хочешь?
Владимир вздохнул. Ведьму было не переспорить. Вначале он еще пытался, но давно уже бросил это бесперспективное занятие. Ведь Ведьма почти всегда была совершенно права. Это была тяжелая и бескомпромиссная правда Лабиринта. Правда, спорить с которой было не слишком умным решением. Ведь, как было верно отмечено, всем, в общем-то, наплевать.
– Здорово, – хмуро заметил Владимир. – Лучше, что? Лучше не бывает!
– Люблю сарказм, – томно промурлыкала Ведьма. – Надо нам с тобой как-нибудь вместе заняться сарказмом. Всю ночь напролет.
– Жду не дождусь.
Ведьма снова рассмеялась, а Владимир отвернулся и с грустью подумал о том, что вода скоро остынет и чайник придется кипятить заново. Он заставил себя глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть. Надо было наконец принимать решение. Делать непростой выбор.
Владимир всегда старался оттянуть этот момент, надеясь, что узкие тоннели как-нибудь сами выведут его на легкий вариант. И иногда оно действительно так и случалось. Но не сегодня. Увы, не сегодня.
Сегодня выбор должен быть резкий и злой. После него весь вечер будет болеть голова и постанывать сердце. После него будут сниться кошмарные сны, а оборачиваться придется в два раза чаще. Но ведь когда-то наступает время и для такого выбора. Особенно в тот момент, когда столь сильно хочется выпить чашку горячего чая.
Владимир до боли сжал кулаки, бешено закричал и бросился за проклятый поворот, готовясь корчиться в муках и рвоте. За секунду до поворота он чуть не передумал, но тут серые плиты сменились белым кафелем, и Владимир оказался на собственной кухне. Судя по круглым настенным часам, прошло не больше семи минут. Вода как раз успела остыть до нужной температуры.
Однако прекрасный, умело заваренный чай, с тонким ароматом и изысканным вкусом, не принес ожидаемого удовольствия. Владимир горько вздохнул и отставил чашку. Стоило признать, что приступы становились все более внезапными, а он вчера опять забыл принять таблетки.
Еще стоило признать, что он постепенно начал смиряться со своим безумием, со своей странной двойной жизнью. Лабиринт все еще оставался для него чужим и безрадостным местом, но уже не пугал так, как раньше. Не заставлял забиваться в черный, сырой угол и дрожать от страха. Не заставлял показывать позорных для мужчины слез.
Владимир часто думал об этом, но так и не мог решить для себя хорошо это или плохо. Хорошо, что приступы переносятся легче, чем раньше? Или плохо, что он начал считать их едва ли не бытовым событием?
«Хорошо», – предположил Владимир, сделал вдумчивый глоток чая и постарался расслабиться.
Постарался подумать о том прекрасном времени, которое он проводит вне Лабиринта. Ведь это практически и есть все время, хотя порой кажется, что и его слишком мало.
«Плохо», – передумал Владимир и резко поставил полчашки чая на стол. Плохо, что его безумие намертво вплетается в его жизнь. И не станет ли скоро вся его жизнь одним сплошным безумием?
«Плевать», – решил Владимир и отправился готовить ужин. Он давно уже привык игнорировать
