Габриэль, скользнув взглядом по ее губам.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Это может быть либо фиктивный брак, либо настоящий. Тебе решать.
Выражение его лица оставалось безучастным, но атмосфера вокруг них едва заметно изменилась, словно в комнату вошло третье действующее лицо – взаимное влечение. Оно пульсировало в воздухе подобно электрическому току, туда и обратно между их взглядами, направленными друг на друга.
– А если я предпочту фиктивный брак… ты будешь… э-э-э… удовлетворять свои потребности на стороне? – облизнула пересохшие губы Фрэнки.
– Нет.
Его ответ удивил ее. Габриэль был здоровым красивым мужчиной тридцати двух лет. Он менял любовниц каждые пару недель. И вечно попадал на страницы бульварной прессы с какой-нибудь гламурной девицей под руку.
– Ты бы воздерживался целый год?
– Если ты согласишься на фиктивный брак, это будет частью нашей сделки. – Его глаза весело блеснули. – Но конечно же, я буду ожидать того же самого от тебя.
Он, ясное дело, даже не догадывался, что она все еще ходила в девственницах. Да и откуда ему знать, если последние четыре года Фрэнки прожила в Лондоне, где преподавала в одной из коррекционных школ. Ей не везло с парнями. Сказался неудачный опыт в юношеские годы. Фрэнки осторожничала заводить романы с незнакомыми мужчинами и не хотела встречаться с теми, кого знала. Как и большинство девушек ее возраста, она мечтала влюбиться, но вместе с тем избегала настолько близких отношений.
Потому что боялась, что кто-то узнает тайну о проклятии, которое она несла на себе с самого рождения, ведь ее появление на свет стоило жизни ее матери и брату-близнецу.
Фрэнки чуть сильнее сжала спинку кресла и смерила Габриэля своим фирменным ледяным взглядом.
– Ты, похоже, ожидаешь, что, если я соглашусь выйти за тебя замуж, я не смогу устоять перед тобой. Начну умолять заняться со мной сексом или что-то в этом роде.
Он в ответ улыбнулся так соблазнительно, что у нее задрожали колени.
– В таком случае я буду рад оказаться к твоим услугам.
– Я не привыкла умолять, так что не надейся, – густо покраснев, отрезала она. – Но я по-прежнему не понимаю, с чего ты вдруг решил спасти меня из сложившейся ситуации.
Габриэль поднял со стола пресс-папье в виде одуванчика в стеклянном шаре и изучающе посмотрел на него. Это пресс-папье Фрэнки когда-то подарила отцу, потому что оно отражало ее чувства. Ее хрупкую, чувственную натуру, спрятанную от остального мира. Не сводя взгляда с шара, Габриэль начал водить большим пальцем по его верхушке, словно ласкал женскую грудь.
Ее грудь.
Фрэнки могла физически ощущать его прикосновение. Черт бы его побрал за то, что был таким до невозможного привлекательным. Он заводил ее даже на расстоянии, словно ее тело было настроено на него, подчинялось ему. И это пугало ее… Пугало и вместе с тем… возбуждало.
Габриэль
