угрозы жизни и здоровью граждан;
● то, что власти уклонились от принятия мер, которые было бы разумно ожидать для устранения этой угрозы.
По настоящему делу суд заключил, что информация о готовящемся захвате заложников в распоряжении правоохранительных органов имелась; поэтому разумно было охватить превентивными мерами безопасности все образовательные организации на территории района.
Оценивая эффективность проведенного расследования, суд исходил из его «адекватности» (законности применения оружия), тщательности и беспристрастности. Признав трудности, с которыми сталкивалась Россия в борьбе с незаконными вооруженными формированиями на Северном Кавказе, суд положительно оценил объем следственной работы, проведенной в первые дни после инцидента (были допрошены сотни свидетелей, назначены и проведены многочисленные экспертизы и пр.). В то же время, при расследовании был допущен ряд нарушений: установлены причины смерти не всех погибших, не описаны все боеприпасы, использовавшиеся во время операции по освобождению заложников, потерпевшие не имели доступа к документам, в том числе, к ключевым заключениям экспертизы.
Оценивая применение неизбирательного оружия, суд обратил внимание на связь этого обстоятельства с гибелью части заложников. Если решение о применении летальной силы в целях освобождения заложников было оправданным, то его объем суд оценил как сверхвозможный. Массированное применение летальной силы привело к их гибели или увечьям.
В то же время Суд, в полном составе признав нарушение статьи 2 ЕКПЧ в части позитивного обязательства Российской Федерацией по воспрепятствованию угрозе для жизни в отношении всех заявителей, а также в части обязательства по проведению эффективного расследования в отношении всех заявителей, не был единогласен в признании нарушения статьи 2 ЕКПЧ в части обязательства по планированию и контролю за проведением операции с применением летального оружия в целях минимизации угрозы жизни, а также в части непризнания применения при указанных обстоятельствах летального оружия «абсолютно необходимым». Двумя голосами из семи был озвучен тот факт, что в ситуации, которая сложилась в ходе террористического акта в Беслане, при которой российские власти, в лице ответственных за принятие решение должностных лиц, находясь под «чудовищным эмоциональном и психологическим давлением», могли только в минимальной степени осуществлять контроль за самой ситуацией, и планирование спецоперации в этой связи было существенно затруднено. Именно поэтому вывод, который сделал Суд о том, что «операция, включавшая применение летального оружия, не была спланирована и не контролировалась таким образом, чтобы обеспечить сведение к минимуму любого риска для жизни», носит слишком «общий характер» и не учитывает объективную невозможность контроля риска.
Следует отметить, что Суд при принятии постановления оценивал доказательства,
