Но правила жанра не позволяли. Надо нажимать на сиюминутность.
И еще одно его стало забавлять. Он привык перечитывать то, что было написано ранее, и находил, что проза получалась приличной.
Не преминем же и мы заглянуть в эту его рукопись.
Этот мой седок, видимо, не расстается с чтивом ни на минуту. И когда я его об этом спросил, засмеялся.
– А вы знаете, я даже в туалете читаю. Только больше то, что невозможно читать в другой обстановке.
Я не стал уточнять, что именно, боясь, как бы он не назвал одну из книг моих друзей. Тут бы я не удержался, чтобы не поспорить.
– Привык, – тем временем продолжил он, – хватать информацию, где только она есть, и уже не могу остановиться.
И он опять увлекся какой-то заметкой.
И когда мне уже показалось, что ничего интересного он мне больше не сообщит, как седок, осторожно свернув газету и сунув ее в карман, проговорил:
– Вот это, еще до перестройки, встретил я как-то в поезде немца, который на каком-то из наших знатных заводов работал. Ну, естественно, на нашем – русском, значит. Разговорились. И когда бутылка, которую мы опорожнили, показала донышко, он неожиданно признался: «Удивительная страна Россия: все воруют, всё воруют и – всё есть».
– Сейчас бы его сюда! – воскликнул я.
– Вот именно! Только я, – сказал он на задумчивости, – не верю, что у нас все разворовано.
– А куда же оно делось?
– Как печально шутит мой друг врач, когда его спрашивают, правильно ли лечит своего пациента: «Вскрытие покажет».
И он не стал уточнять, что имел под этим ехидноватым понятием.
Нервный. С беспокойно играющими губами.
– Все беды, которые на нас свалились, – от жидов. Это они развалили страну, развратили наш народ.
– Каким образом?
– Да самым простым. Погляди, кто революцию сочинил, – евреи. А потом стали почти каждому видному человеку в жены жидовок подсовывать. У них целый инкубатор невест. Да и вообще Голда Мейер как-то сказала: «С нас все началось, нами кончится». Чувствуешь, на что намекает? Значит, и третью мировую войну, на этот раз ядерную, они затеют.
– Не много ли ты им понавесил?
– Какой там! Ведь они парализовали всю культуру, опутали своим кланом экономику. И в мафии сейчас – тоже они.
Он, наскоро закурив, задохнулся дымом и, прокашлявшись, продолжил:
– Недаром Адоша их преследовал.
– Кто это такой?
– Гитлер.
– Да, он их не любил.
– Так вот, послушай, что он в «Майн Кампф» писал: «Бойтесь оевреивания наций. Персы тоже были когда-то великой нацией, а теперь прозябают в жалком качестве армян».
– Ну тут уж совсем непонятно, – остановил я его цитату. – Причем тут персы и армяне? Да и евреи тоже?
– Значит, ты ихний! – заключает он. – Но ничего, коли не так, скоро ты о них свое мнение изменишь.
