внешне. Может, умение понимать женщину.
– Мужественность, сила? – попытался подсказать Крячко.
– Скорее какая-то зрелость. Нет, не физическая, а именно мужская. Эмоциональная, что ли, психологическая. Он был мальчиком и не мальчиком одновременно. Не понимаете?
– Наверное, понимаю, – кивнул Стас и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел в окно. – Но сначала вы в нем мальчика увидели, которого захотелось… согреть, наверное, поделиться своим нерастраченным женским теплом. Так ведь? А потом он оказался более зрелым в отношениях. Да?
– Удивительно, вы слишком хорошо излагаете и мыслите для полицейского, – тихо произнесла Захарова и улыбнулась: – Вам бы работать психологом в центре реабилитации для брошенных жен.
– А что, есть такой центр? – улыбнулся в ответ Стас. – А если серьезно, для нашей профессии знание психологии очень важно. Всегда очень важно понимать личность, которую разыскиваешь, понимать причины, толкнувшие человека на преступление. Преступник стал таким не сразу, не в один момент, он был когда-то другим, что-то в его жизни было такое, что заставило его стать преступником. Или воспитание, или окружающая среда, в которую он попал в детстве или позднее. Причин множество, и у каждого человека такая причина своя, все индивидуально, как и рисунок отпечатков пальцев. Вот вы чувствовали фальшь в отношениях с Володей?
– Не знаю, – после паузы ответила Ирина. – Может, я не думала об этом, а может, интуитивно понимала, что у наших отношений нет будущего. Ну, не будет же он на мне жениться.
– Сколько у вас было… свиданий?
Крячко спросил и удивился, как мужественно отреагировала она на его вопрос. Захарова спокойно смотрела на свой бокал, то ли подсчитывала, то ли вспоминала подробности.
– Пять, наверное. После пятого он и исчез.
– А вы Володю спрашивали, почему у него перевязано правое предплечье?
– Конечно. Он сказал, что обжегся о горячую кастрюлю на кухне.
– Вы перестали ему верить после того, как увидели татуировку? Поняли, что он вас обманывает и просто прячет от вас то, что поможет его опознать?
– Не знаю. Нет, наверное. Я удивилась, но расспросить его не успела, так как уснула. Я так поняла, что он меня усыпил чем-то. Может, клофелином, может, еще чем-то. А когда проснулась, Володи уже не было. Уже никогда не было. Он исчез навсегда.
– Еще нюанс, Ирина. Как вы поняли, что он воспользовался вашей банковской картой? Или это только предположение? Он украл только пять тысяч наличными?
– Сначала я не подумала ничего плохого. Просто хватилась пятитысячной купюры, перерыла кошелек, а денег нет. Мне нужно было в этот день купить… ну, сделать важную покупку. Расстроилась очень, разозлилась, потому что поняла, что это сделал Володя. Больше ведь некому. Мы с ним вместе заходили в отделение банка, где я в банкомате сняла с карты деньги. А еще я испугалась, что он карту мою украл, но нашла ее в другом отделении в кошельке. Он брал и сунул не туда,
